Жанна д'Арк из рода Валуа. Книга 1

– Вера… Да. В вопросах веры наше общество много потеряло сейчас. Но это всего лишь результат взросления и, увы, горького опыта. А вы принимаете все близко к сердцу, потому что еще слишком молоды и чисты. Я сам прошел через подобное и прекрасно понимаю: пророчества, тайные знаки, знамения – это волнует и привлекает лишь до поры. Человек умный, тем более обременённый саном или титулом, быстро понимает, что к чему. А постоянно в них верит только чернь – простолюдины, для которых государственные дела все равно что балаган на площади: раз так показывают, значит, так и есть. Другого они представить не в состоянии, да и надо ли им это «другое»? Мы – те, кто стоит за ширмой – вот мы знаем, чем и как латаются мантии. Мы видим изнанку во всей её красе и понимаем: кроме, как в себя, тут больше не во что верить… Так что вы, дорогая моя (уж простите, что показываю свою осведомленность) не кидайтесь с упоением простолюдинки на все те сказки, которыми забивают вашу умную головку братья-францисканцы. Вы благорасположены к ним, я знаю, и это само по себе очень похвально и дальновидно, но будьте умны до конца. Продолжайте покровительствовать и забудьте все эти пророчества о Девах, знамениях и прочей ереси… Это всего лишь способы влияния, не более того. Но не на вас же! Вы ведь хотите иметь влияние собственное?

Виоланта опустила глаза, однако приподнятая бровь явно выражала несогласие и досаду.

– Разве возможно влияние без поддержки? И особенно церкви?

Епископ тяжело выдохнул.

Она задавала вопросы, над которыми и сам он когда-то бился, сокрушаясь об утраченных подвигах. И… да, конечно, поддержка церкви дорогого стоит даже теперь, но… «О, Господи, мне бы её заботы!» В поисках твердой опоры в жизни схватишься, конечно, за что угодно, но разве можно сравнивать его положение и её?! Ей только и надо, что сказать «да», тогда как ему ради этого её «да» столько пришлось потрудиться и сколько еще придется ради других «да» от её будущего супруга, а возможно, и от нее же! И, кстати, в чем она желает найти поддержку у Церкви? В признании этой старой сказки про какую-то мифическую Деву? Смешно, ей-богу…

– Церкви самой сейчас требуется поддержка людей влиятельных. Таких, к примеру, как ваш будущий муж, – скосив в сторону глаза, пробормотал епископ. – Полагайтесь на себя, ваше высочество. С годами придет мудрость, и вы многого сможете достичь, если, конечно, не станете надеяться на чудо. Хотя при том положении, которое вас ждет, это совсем несложно, поверьте. А времена чудес… Они и сами давно стали сказкой.

Девушка, все так же не поднимая глаз, задумалась. Холодный декабрьский свет из вытянутого шпилем окна делал тоньше и острее её лицо – по мнению монсеньора не самое красивое в роду де Баров, но приятно одухотворенное – и казалось, что раздумья эти склоняют её принять точку зрения дяди. Во всяком случае, поднятая бровь гладко опустилась.

– Полагайтесь только на себя, – ласково повторил епископ. – Принятое вами решение и наше родство дают мне право быть откровенным, и я скажу, что, положение герцогини Анжуйской избавит вас от необходимости искать поддержку в ком-либо, и даже в церкви. Все переменится очень быстро – вы получите в руки действительную власть и скорее сами сможете стать поддержкой для всех, кто вас любит и кто… м-м сможет быть полезен в будущем. А там и о всей Франции можно подумать. Только без этих… без Дев из народа.

Серые, совсем не испанские глаза Виоланты сверкнули в лицо епископа быстрой улыбкой.

– Вот видите теперь, как я нуждаюсь в мудром наставлении и в пастыре вроде вас, дорогой дядя! – слишком пылко воскликнула она. – Вы ведь поможете мне на первых порах, правда?

Озадаченный такими подозрительно-быстрыми переменами, епископ, не подумав, неуверенно кивнул:

– Ну-у, конечно…

И осекся.

Что-то в поведении племянницы его без конца смущало, и неопределенность этого «что-то» заставляла чувствовать себя не так уверенно, как хотелось бы. «Бог знает что она там задумала?» Епископ никогда не давал опрометчивых обещаний и сейчас не собирался, однако, словно под гипнозом, уже было сказано это «конечно», и на всякий случай монсеньор решил добавить:

– Только в разумных пределах, моя дорогая, без чудес, иначе я не гарантирую…

– О-о, я буду очень разумна, вот увидите! – перебила Виоланта. – Очень, очень!!!

И любой, кто слышал её в эту минуту, нисколько не усомнился бы в искренности этих слов. Однако монсеньор Лангрский почему-то почувствовал себя еще глупее, чем в начале разговора.

КОНЕЦ АВГУСТА 1399 ГОДА

Копье расщепилось на втором ударе, и герцог в сердцах откинул его в сторону. «Чертов оружейник! Вот вернусь, насажу его на это копье – пусть осознает, каково мне биться его оружием!»

Луи Анжуйский развернул лошадь, всё еще нервную после удара, и потрусил к шатру переживать поражение.

Плохо, что бои на мечах тоже поставили на сегодня. Утром Гектор де Санлиз уже ударил по щиту герцога, но настроение для боя с ним не очень-то подходящее! С этим господином и в лучшие времена не сразу сладишь, тем более теперь, когда дает себя знать старая рана…