Жанна д’Арк из рода Валуа. Книга 1

Первая французская баталия, в полной боевой готовности, выжидающе стояла под знаменами и флажками, сердито хлещущими на ветру. Роскошные доспехи сверкали гербами, которые красноречиво свидетельствовали о том, что здесь собрался весь цвет французского рыцарства. Блистательная конница по флангам, словно на турнире, горделиво красовалась перед единственными зрителями – местными крестьянами, которые с раннего утра робко выбрались из своих домов и теперь жались в отдалении, как раз на уровне второй французской баталии. Перед ней веселый и беззаботный прохаживался герцог Алансонский. Своим людям он обещал, что основной их заботой, скорей всего, будет нанесение завершающего удара по английскому войску, да сбор пленных, что представлялось занятием особенно приятным. Третья же баталия, справедливо полагая, что до неё дело может вообще не дойти, позволила себе пока не строиться. Её командующие – Антуан Брабантский и Филипп де Невер – младшие братья Жана Бургундского, прибывшие под Азенкур вопреки желанию последнего – даже не потрудились ещё надеть доспехи. Резерв, есть резерв! К тому же, вот-вот должно было подойти подкрепление – бертонская артиллерия, которая где-то досадно застряла…

Английская сторона тоже не проявляла желания нападать первой, но выжидала она не так терпеливо. Лихорадочное напряжение за три часа стояния дошло, наконец, до критической точки и дольше продолжаться не могло. Генри Монмут не выдержал.

– Подтолкнем их, милорды, – сказал он своим командующим, собравшимся возле центральных укреплений. – Похоже, французов что-то смущает. Давайте смутим их ещё больше…

По его команде расположившийся полумесяцем строй английских лучников сделал вид, что атакует. Тяжело вооруженные рыцари по центру двинулись вперед. Но пройдя около восьми сотен ярдов, остановились, давая возможность лучникам, продвинувшимся всего на сотню ярдов, восстановить строй, а затем вернулись в центр. Весь фронт снова ощетинился остроконечными кольями, молниеносно вбитыми в землю.

Манёвр цели достиг.

Решив, что противник атакует, первая французская колонна и конница с флангов начали наступление.

Застоявшиеся рыцари с трудом выдергивая стальные ноги из грязи и, увязая каждым шагом в раскисшей земле, неуклюже двинулись вперед. Шестидесятифунтовые доспехи сковывали движения и вдавливали в поле, превратившееся вдруг в настоящее болото. Движение конницы, лихо сорвавшейся с места, тоже стало напоминать какую-то медлительную переправу через илистый брод…

И тут началось.

Словно град, припозднившийся ко вчерашнему ливню, обрушились на головы нападавших стрелы английских лучников. Закаленные четырехгранные наконечники, пущенные с расстояния в двести ярдов, легко пробивали не только лошадиные наглавники, но и доспехи всадников. При этом английские лучники стреляли и стреляли без перерыва, превратив небо над головами атакующих в стремительно летящий смертоносный рой.

Конница стала гибнуть, не добравшись до цели.

В великом смятении, пригибаясь почти до сёдел, рыцари вразнобой, суматошно, разворачивали коней. Те сшибались, то задами, то мордами, пятились, взмывали на дыбы, ржали, выгибая шеи, наконец, развернулись и врезались прямиком в подошедшую первую баталию. Кто-то пытаясь остановиться, натягивал изо всех сил поводья и заваливался вместе с конем, подсекая скачущих сзади. Другие налетали прямо на пеших, и те падали, словно столбы, увлекая за собой ещё двух, трёх… Жидкая грязь мгновенно просачивалась под шлемы, забивая решётки и щели так, что нечем было дышать. Если кому-то из рыцарей и удавалось извернуться на спину, то встать они все равно уже не могли. Из-за большой скученности и малого пространства тем, кто ещё оставался на ногах и рвался вперед, ничего не оставалось, как шагать по телам уже павших. И рыцари буквально топили своих же товарищей в этом вязком Азенкурском поле.

Оскалив зубы, Генри Монмут следил с центральной части холма, на котором закрепилось английское воинство, за копошащимся стальным монстром, медленно ползущим к его укреплениям. Ноздри его нервно подрагивали, побелевшие от азарта глаза не пропускали ни единой мелочи в происходящем, руки нетерпеливо сжимались и разжимались на рукояти меча… Как только остатки первой колонны подошли достаточно близко, он поднял этот меч, давая сигнал к рукопашной, и, сбросив свой расшитый плащ на руки подскочившего пажа, одним из первых бросился в атаку.