Жанна д’Арк из рода Валуа. Книга 2

– Конечно, конечно… Люди будут.., то есть, уже есть – не сомневаюсь… Я и письмо его величеству напишу…

Он вдруг осёкся, вспомнив слова жены об упускаемых возможностях, произнесённые ночью, и на мгновение затих. Нет, нет, он ничего не упустит, вот только… «Господи! Как мне помолиться, чтобы ты поверил – не ради выгоды и наград я хочу помочь этой девушке?! Сам не знаю, что со мной происходит?.. Стыд.., почтение.., надежда… Я же клялся, принимая рыцарские обеты, и они вдруг вспомнились – осмысленные, как никогда прежде… И вся жизнь, служение этой стране, вдруг приблизились, вошли в меня неудобным и непривычным чем-то, от чего на всей душе словно чище стало… Прости, Господи! Ни капли вина, ни крохи мяса… Не то, конечно. Но зато от души и от сердца…».

– И люди для сопровождения найдутся, и провизию соберём, – повторил он, уже не путаясь в словах. – Лишь бы там, при дворе, никто не стал чинить препятствия.

Недавние упрямые отказы принять Жанну заставили де Бодрикура при этих словах покраснеть, но продолжил он уверенно, со знанием дела:

– Нам здесь обязательно нужно провести, хоть какой-то, ритуал проверки, чтобы ни тени сомнения не было даже в тех слухах, которые, наверняка, долетят до Шинона быстрее, чем вы доедете.

– Проверка? – изумилась Жанна. – Господь всемогущий, какая же ещё проверка вам нужна?

– Нет, нет, он прав, – поддержал коменданта де Вьенн. – Ты не знаешь двор, Жанна. Там всего лишь люди, но люди, стоящие возле власти и даже имеющие на неё влияние. Кто-то, несомненно, будет рад тебе, как последней надежде. Но кто-то.., – перед глазами королевского посланника всплыло настороженное лицо Ла Тремуя, – кто-то обязательно сочтёт тебя опасной.

– Почему?!

– Потому что это политика. И веру, и надежду, и саму любовь она принимает только как слуг. В качестве чувств господствующих они ей не нужны.

– Хорошо, – Жанна тоже встала, – что я должна сделать?

Де Вьенн вопросительно взглянул на Бодрикура.

– Отряд сопровождения соберётся не раньше утра, – прикинул комендант. – Сегодня вечером всё и проведём. Я приду к тебе в дом, Жанна… Кстати, где ты живёшь?

– У каретника Ле Руайе.

– Значит, к нему.., в сопровождении отца Фурнье, который знает, что нужно делать.

– Как глупо, – прошептала Жанна. – С первых же шагов такое лицемерие.

– Это не лицемерие.

Комендант, который вдруг почувствовал себя так, словно вновь руководит обороной города, окинул девушку взглядом с головы до пят.

– Ты же надела мужскую одежду, хотя сама только что говорила, что это против твоего естества. Вот и наши с кюре дела считай такой же одеждой. Ты, что думаешь, за городскими стенами тебе везде будут рады так же, как и тут? Нет! Мессир де Вьенн не пугал тебя, когда говорил о людях при дворе, – он предупреждал, потому что хорошо их знает. Да и я уверен, обязательно найдётся кто-то, кто захочет тебя оклеветать…

Господин де Бодрикур нахмурился и опустил, было, голову. Но, когда снова заговорил, вскинул её, почти с вызовом.

– Я дважды тебя прогонял и достаточно решительно. А тут вдруг, бац! и не просто принял, а ещё и выполнил все требования – далеко небезобидные, кстати – да ещё и после одной только короткой беседы… Думаешь, те кому ты не нужна возле короля, назовут это Божьим вразумлением? И не надейся! Только колдовством и дьявольскими кознями! Но, если провести обряд.., если позвать свидетелей – а в них недостатка и так не будет – и заручиться церковным вердиктом, хотя бы о том, что ты не от нечистого… О-о! Тогда обвинить тебя в ереси и колдовстве будет трудно. По крайней мере, тем, кто стоит возле короля…

Господин де Бодрикур перевел дух. Он уже и не помнил, когда бы ещё говорил так долго и так складно. И, хотя, в глубине души, вполне честно признавал, что другого такого случая может никогда и не быть, всё же остался доволен, и своей речью, и, что важно, её доводами. Жанну они, похоже, убедили, потому что возражать дальше она явно не собиралась, но и уходить не спешила, хотя, по мнению коменданта, должна была скорее бежать домой и собирать вещи.

– Тебя что-то смущает? – спросил де Вьенн.

– Я хочу знать, что случилось? – тихо спросила Жанна. – Орлеан пал?

– Нет. Жан Бастард его ещё удерживает. Но разбито наше подкрепление, и надежды у него почти не осталось.

– Она только что появилась, – сказала девушка, поворачиваясь к дверям. – Я уверена, теперь всё будет хорошо.

Вечер

Господин Экуй тяжело опустился на колени перед распятием.

Он уже давно не молился. Во всяком случае, сам так думал, не считая свои каждодневные, обязательные ритуалы истинной молитвой. Теперь всё было по-иному…

Освобождённый мадам Аларде, Экуй, конечно же, увязался за процессией к дому каретника, но внутрь не заходил. Его мало интересовал условный обряд, который собирался провести отец Фурнье, да и с господином де Бодрикуром встречаться не хотелось. Однако всему его существу требовалось находиться рядом с тем местом, где, наконец-то, вершилось дело, угодное Господу.