Жанна д’Арк из рода Валуа. Книга 2

Драчливый Бовесский капитан погиб в одной из атак, на которых он так настаивал, поэтому рейдом по окрестностям Вокулёра прошёлся только Фрибур, считавший что рыцарю вроде него не пристало воевать с крестьянами. Указанные деревни он аккуратно разорил и поджёг, о чём составил соответствующее донесение. Однако не указал несущественную, по его мнению, мелочь, что население «избранной» Домреми укрылось за стенами Невшато – города в поместьях самого Фрибура.

Таким образом, приказы регента, Кошона и герцога Бургундского были формально выполнены, но фактически положение дел, существовавшее до осады, никак не изменилось, если не считать трат и потерь. Осознав это и почувствовав себя крайне уязвленным, Бэдфорд весь свой гнев обрушил на голову Кошона, который, как он вспомнил, давно настаивал на полном подчинении Шампани. Но епископ, мягко улыбнувшись, напомнил регенту, что на последней комиссии по этому вопросу он-то, как раз, насчет осады Вокулёра высказался последним и отнюдь на ней не настаивал. А более всех за осаду ратовал Рошетайе – ставленник и давний фаворит герцога Бэдфордского.

– Я думал, что это мнение и вашей светлости, – огорченно развел руками Кошон. – Кто же мог допустить даже предположение, что епископ Руанский, только что так неловко просмотревший заговор против вас, его всегдашнего благодетеля, станет давать несостоятельные советы, окончательно рискуя вашим расположением.

– Я подумал, – хмуро буркнул Бэдфорд, не глядя на Кошона. – Подумал и не послал туда свои войска. Но время потеряно! Вместо того, чтобы идти на Орлеан объединёнными силами, мы топчемся без особого толка – частью в Шампани, частью в Мэне! А герцог Бургундский демонстративно держит основные свои силы на границах Геннегау… Всё! Хватит! Вы, Кошон, всё равно собираетесь ехать в Руан по вопросу о неуплате налогов, вот и решите мне сразу два дела – сообщите Рошетайе о его отставке и соберите деньги для похода. Я иду на Орлеан!

– Об отставке?! – с притворным ужасом воскликнул прелат. – В такие тяжёлые времена вы хотите оставить без пастыря одну из крупнейших архиепископских кафедр?!

– Ничего страшного, – отрезал Бэдфорд. – Соберите мне недостающие тридцать тысяч ливров и можете считать, что кафедра ваша.

Коломбе-ле-Бель

(1429 год)

Поздним вечером возле небольшого постоялого двора на самой окраине Коломбе-ле-Бель, что расположился почти посередине между Нанси и Вокулёром, остановился маленький отряд. Старшим явно был молодой человек, одетый в самый обычный камзол непримечательного цвета, такую же шляпу и плащ. Остальные тоже не выглядели крестьянами, но старались держаться так, словно все они слуги не самого знатного, дворянина, который то ли путешествует, то ли едет в Нанси по делам. Однако, переговаривались приезжие гораздо менее крикливо, чем любая другая прислуга, вооружены были отменно и действовали без суеты и бестолковости, как люди, привыкшие к строгому порядку, какой бывает в домах очень и очень высокородных господ. Опытный глаз хозяина сразу разделил их по ранжиру – этот оруженосец, а значит, дворянин, этот паж, этот конюх… Равно, как и подметил потёртые доспехами дорогие сёдла, серебряные шпоры на молодом господине и его, далеко не простой, взгляд. Так не смотрят местные дворянчики, у которых больше приятелей, чем слуг. И бургундцы, с их фальшиво-наглой манерой обшаривать глазами всё вокруг в поисках поживы, когда расслабятся после пары стаканов, тоже не умеют смотреть так спокойно и уверенно, как будто никто им не нужен, потому что всё, что им нужно, у них есть. А молодой человек смотрел именно так. И было ещё кое-что, с чем на своем постоялом дворе хозяин встречался редко, но, когда встречался, чувствовал сразу, как собака, бегающая по улице, чует приближение грозы. Молодой человек источал власть. Настоящую, крепкую, окутывающую его, даже против его же воли, подобно дорогим духам, заявляющим о себе, вроде бы неслышно, но уверенно.

«Уж не зять ли это его светлости, герцога Карла?», – подумал хозяин, почти падая в поклоне. – «Коли он, надо подать лучшее вино. Люди говорят, мессир Рене не скупится, когда бывает доволен…».

– Изволите откушать, господин? Или желаете просто отдохнуть за хорошим вином? Могу предложить отменное анжуйское…

– Воды, – коротко бросил молодой человек, проходя мимо хозяина в обеденный зал и озираясь. – Другие путники у тебя есть?

– С этим нынче плохо, господин. Те, кого гонит нужда, на постоялые дворы не тратятся, а иные ездить боятся…

– Это хорошо.

Молодой человек сел на скамью, широко раздвинув ноги и растопырив локти, упершихся в колени рук, как это делают привычные к доспехам рыцари.

– Я заплачу за наш постой двойную цену, если до завтра ты больше никого на свой двор не пустишь.

– Помилуй Бог, сударь, кого и пускать-то! Нынче даже бургундцы не заглядывают. Как сняли осаду с Вокулёра, так и они, хвала пресвятой Богородице, ушли на ту сторону…