Жанна Ладыжанская и тайна трёх пицц

Игорёк уронил голову и вперил страдальческий взгляд сквозь собственные кроссовки, напольное покрытие, фундамент и кору земли. Похоже, я снова не учла уровень впечатлительности Лапшина. Что он там про деньги говорил? Его деньги и сам отдал.

– А пицца, Игорёк? – Я потрясла его за плечи, отрывая от созерцания земного ядра. – Пицца ведь не твоя!

– Э… это не деньги. – Он сжался и посмотрел мне в глаза: – Это… пе… пере… распределение, – едва слышно прошелестел он.

– ЧТО?! ПЕРЕ-что?! ТЫ В СВОЁМ УМЕ?!

Тётя Наташа испуганно выглянула из кухни, я дала знак, чтобы она не подходила. Я сунула в рот горбушку и заставила себя съесть её целиком, чтобы у Игорька было время восстановить психику.

– Это еда, – жалобно протянул Игорёк, осторожно отодвигаясь от меня.

– Угу. – Я проглотила остатки горбушки, Лапшин зажмурился. – И эту еду ты перераспределял крепышу, да? – сказала я, распираемая гордостью за своё спокойствие.

Лапшин вздохнул. Я продолжила негромко и равномерно:

– Ты просто тихонечко воровал продукты по заданию этого хмыря, а он кормил тебя обещаниями дружбы навеки. Доверие надо заслужить великим делом. Еда – это всего лишь еда, ничего криминального. Голодных надо накормить, деньги раздать неимущим… Крепыш, конечно, был и голоден и неимущ… ТАК?!

Лапшин подскочил на стуле, задев плечом стойку с посудой. Зазвенели стаканы. И, к счастью для Игорька, звонок. Я встала и пошла к выходу.

– Жан, – сдавленно пискнул Лапшичкин, – а… что мне теперь делать?

Лучше бы спросил, что МНЕ теперь делать. В глазах одноклассников я воровка. И обелить себя ничем не могу. Потому что на кону… репутация возможного лучшего друга и… два инфаркта.

– Не знаю, Игорёк, – честно сказала я. – На твоём месте я бы дала крепышу в морду. Но ты не дашь. Поэтому просто держись от него подальше. Он попробует тебя шантажировать, но ты не ведись. Скажи, у тебя есть знакомая, а у неё – видеозапись передачи ворованных продуктов и папа в органах.

– А… у меня есть такая знакомая? То есть… у тебя папа вроде инженер. Он… разве в полиции?

Да что же за дураки-то такие кругом?

– В полиции, Лапшин. – Я закатила глаза. – Ещё в какой полиции! И дядя у меня в полиции, и двоюродный дедушка. Помни об этом, когда тебя снова начнут вербовать в тёплый дружеский коллектив.

Мы вышли в коридор, и мои глаза сошлись в щёлочки. У столовки дежурил крепыш. Вот мерзавец!

– Проголодался?! – крикнула я ему. – Я тебе выдам знатного леща!

Я рисковала. Но профессиональным сферическим зрением успела заметить у подоконника Борю Полянина. Сейчас мы закрепим результат с устрашением крепыша. Борю знает вся школа. Боря – кандидат в мастера спорта по самбо, собирается в спортивный институт.

Я схватила Лапшина за рюкзак и поволокла за собой.

– Молчи! – велела я ему по дороге. – Говорить буду я.

Я пёрла к Полянину, словно только меня он и ждал. Словно мы частенько вот так запросто пересекались в коридоре и перебрасывались шуточками. Я помахала Боре рукой.

– Круто ты вчера! – крикнула я заранее, чтобы подлец крепыш услышал. – Я же говорила, что так и будет!

Полянин смотрел на меня, как… многие. Как папаша Степанова. Или как женщина в маршрутке, которой я на упаковку яиц нечаянно села. Я подтащила к Боре Лапшичкина и на всякий случай наступила Игорьку на ногу – несильно, исключительно в рамках контроля.

– Привет! – сказала я Полянину, широко улыбаясь.

– Э-э… – сказал он. – Ну.

– Я вот что, я тебе сейчас объясню. Видишь того крепыша? Вон там пасётся, шкерик такой, видишь? – Я указала рукой на крепыша и убедилась, что он наблюдает за нашим разговором.

Крепыш натянул капюшон и сделал вид, что читает бумажки на стенде. Ну да, почитай-ка, почитай, сколько там калорий в манной каше. Лапшин дёрнул ногой под моим ботинком, и я вернулась к разговору.

– Борис, – обратилась я к Полянину.

Ведь так разговаривают со взрослыми людьми. Не Борька-самбо же его звать.

– Борис, – сказала я. – Я Жанна. Жанна Ладыжанская. У меня есть детективное агентство «ЛаЖа». Если тебе вдруг потребуется что-то найти или кого-то раскрыть, обращайся. Гарантирую полную секретность.

Полянин осоловело перевёл взгляд с меня на Лапшичкина. Придурковатое выражение на лице Игорька не содействовало имиджу моего агентства. А приоткрытый лапшинский рот, увы, не гарантировал секретности.

– Я сама работаю, – на всякий случай пояснила я. – Одна.

– Ага. – Полянин откинул чёлку. – А этот что?

Он качнулся в сторону крепыша, который одним глазом косил на нас, а другим высматривал, куда бы безопасно отползти.

– Да ничего, – обронила я. – Болван какой-то. Ну… пока, а то урок скоро.

Неловко было оставлять Полянина в недоумении, но действительно начинался урок, а я до сих пор ещё не забрала свой рюкзак со стола для потерянных вещей.

– Жан, – пропыхтел Лапшин, с трудом поспевая за мной.

– В жбан, – огрызнулась я, но тут же сжалилась.

Игорёк не виноват, что получился такой тютей у мамы и бабушки. Я их понимала. Был бы у меня такой пухлощёкий неприспособленный сынишка, я бы его вообще на домашнее обучение перевела. Чтобы сидел в укрытии и кушал мяконькие котлетки.