Жар-книга

Есть загадочное раздувание этого театра силами театроведов. Я бы назвала их «фокиноидами», по имени худрука театра Валерия Фокина. Фокиноиды исключительно преданы своему вождю, и это даже трогательно, но почему мании отдельных людей так щедро финансируются?

«Золотая маска» взяла на себя функцию, которая ей принадлежать не должна. Каждый год в Москву на фестиваль «Золотой маски» привозят спектакли провинциальных театров, и это само по себе хорошо и прекрасно. Но привозить лучшие спектакли провинции в столицу надо постоянно, это должно стать культурной политикой государства! Государства, а не театральной мафии «фокиноидов».

А при нынешнем положении дел все провинциальные театры прогибаются перед «маской», чтобы показаться в столице. И тем самым укрепляют авторитет, которого нет в помине.

Список московских театров, спектакли которых оказываются в числе номинантов «большой формы», сократился до трех-четырех! Это МХТ Чехова, МТЮЗ и Театр Вахтангова. (А вообще-то лукавство все эти «большие формы» и «малые формы», есть искусство театра, и более ничего.) О питерских театрах умолчу – вкус питерских экспертов «маски» еще более экстравагантен. В результате в числе номинантов нет ни одного действительно талантливого и сильного спектакля прошлого сезона.

Ни одного. Даже «Записных книжек» С. Женовача в Студии театрального искусства. Или «Тени города» в Театре на Литейном (Петербург) – спектаклей, на которые реально не попасть, на которых люди ликуют, смеются и плачут, смотрят по два-три раза!

Надеюсь, что в этом году мы наблюдаем агонию «Золотой маски».

Это уже, извините, неприлично.

Пора театральным деятелям перестать пожимать плечами и твердо выразить свое отношение к происходящему беспределу.

2011

Русский ковчег – версия СТИ

Когда читаешь записные книжки Чехова, входящие в один из томов его собрания сочинений, то кажется, будто это явление какого-то нового, экспериментального жанра, над которым работал Чехов. Наблюдения, мысли, афоризмы, наброски, серьезные заметки и одновременно поиск смешных еврейских фамилий для водевиля – все это, напечатанное через интервал, производит впечатление какого-то рок-н-ролла XIX века. Мы застаем большой ум на кромке жизни, когда он еще не переработал впечатления бытия в окончательные кристаллы художества. Записные книжки Чехова прелестны, остроумны, полны жизни – но они, в отличие от писем, говорят «о других». Личность автора в них не обнажена. В своих записных книжках Чехов предстает полностью экипированным, особенно не забудьте про пенсне: острое зрение, насмешливость, беспощадный анализ. Все это направлено на мир обыденности, как то самое ружье, что обязательно выстрелит. В записных книжках Чехова гудит житейское море, плавают эскизы разных лиц, физиономий и морд – поэтому определенную притягательность для театра здесь увидеть можно. Но, конечно, очень пытливым взглядом.

По отношению к Мастерской Фоменко Студия театрального искусства Женовача – действительно студия, в настоящем смысле слова, то есть ищущая молодая поросль, побег (не побег от «бежать», а побег как порождение!) большого академического театра. Коим и является Мастерская Петра Фоменко. Не бессчетные «академические» театры, у которых бюрократическим путем образовалось это слово в названии, а именно Мастерская Фоменко создавала эталон, канон, образец, была источником правильных форм – что и является «академическим». Женовач идет рядом, но ищет нехоженых путей. Не «Братья Карамазовы» Достоевского, но «Мальчики», не «Левша» или «Леди Макбет Мценского уезда» Лескова, а «Захудалый род», не «Три сестры» или «Чайка» Чехова, а «Три года» и «Записные книжки» – то есть, классика, но не зачитанная и не заигранная. «Записные книжки» в СТИ – это оригинальная композиция, сочинение самого театра. «Мерлехлюндия в двух частях». Исполняют «мерлехлюндию» двадцать два артиста (многофигурные спектакли всегда полезны театру: налаживают ансамбль), более всего напоминающие симфонический оркестр – здесь любое соло кратковременно и погружено в общее звучание. Реальный же оркестр играет во время антракта в фойе, когда зритель может полюбоваться персонажами, то есть прелестными актерами СТИ, одетыми по моде времен Чехова, в светлые летние одежды.