Жар костей не ломит (СИ)

Перехватываю винтовку, ощущая привычную тяжесть в руках. Загнать хотите Василия Ивановича, а вот и хрен вам. Пускай в карманах веревка вместо гранат, зато в стволе самые настоящие патроны, а не конфетти с мармеладками. Сделать еще пять шагов, обернутся и стрелять на поражение. Мертвая баба или живая, не важно — патронов в магазине хватит, чтобы превратить тело в решето. А будет дергаться — свяжем, благо моток крепкой бечевки под рукой. Надеюсь, пацану хватит ума не возвращаться, где бы он там сейчас не находился.

Шаг, второй, третий и… сильный шлепок по лицу. Еще один, и еще — я поднимаю веки и слепну от яркого света. Жадными глотками хватаю воздух, наполняя легкие кислородом, словно только что выбрался из-под воды. Перед глазами расплываются пятна света, до ушей доносится испуганный женский голос:

— Василий Иванович, да очнитесь вы уже…

Очередная пощечина, так что искры сыпятся из глаз. Вяленый язык с трудом шевелится, а губы складываются в трубочку, пытаясь выдавить звук.

— Хаву…

И снова звонкий удар — голова мотнулась в бок. Вижу прорезиненный край капсулы и красную ткань ложемента. Цепкие пальцы хватают за подбородок, и я вижу глаза молодой учительницы, некогда красивой миндалевидной формы, а теперь круглые от плескавшегося в них страха.

— Хава…

— Что? Не понимаю вас.

— Хаватит бить, — бормочу, с трудом выцеживая звуки.

Девушка отступает и бледное лицо исчезает из зоны видимости. Над головой знакомый потолок — панель, серого цвета в крапинку, создающая иллюзию природного камня. Длинные полоски ламп, торчащие соски пожарной сигнализации и никаких следов трупа, болтающегося на кишках.

Выдыхаю и все еще слабыми пальцами хватаюсь за края капсулы. Мышцы ватные, но силенок хватает, чтобы сесть и осмотреться. Мы не на Тихвинской восемнадцать, и не в адском кошмаре, а в старой доброй подсобке учебного класса. За темными окнами в свете фонарей гуляют тени деревьев. Стеллаж, заваленный компьютерными деталями, на прежнем месте, как и тарелка с апельсинами на столе. На покрытом пледом диване сидит госпожа Сарбаева. Девушка скрючилась и будто бы уменьшилась в размерах, уткнувшись лицом в ладони. Минуту назад была настоящей Валькирией: отхлестала за милую душу, так что щеки до сих полыхают огнем. И вот похоже, небесную воительницу отпустило, она вновь превратилась в обыкновенную учительницу. Стоп, а где Малой?

Пацан сидел тут же — в соседней капсуле, свесив ноги вниз. Волосы взъерошены, на раскрасневшемся лице проступили капельки пота. Поймав мой взгляд, он недоуменно пробормотал:

— Василий Иванович, что за фигня? Кровь, кишки, мертвая девушка?

Хотел бы я и сам это понять. У организма дурацкие ощущения, словно вырвали из объятий глубокого сна. Мышцы деревянные, картинка мира плывет, а голова только и мечтает о том, чтобы коснуться подушки.

Не дождавшись ответа, Синицын принялся выдвигать одну версию за другой: вот что значит молодой, растущий организм. Такого среди ночи разбуди, свежим огурчиком будет.

— … проекция сознания на виртуальную реальность. Помните, я предположил, что в игровой системе Маяка находится приемник, реагирующий на информационный поток квантов, исходящий из вашего мозга. Заброшенный бункер, песок, сожженная тачанка на перекресте — все это звенья одной цепи, картинки из вашего прошлого. И чем больше вы находитесь в игре, тем ярче становятся образы. Сознание сплетается с виртуальной реальностью, меняет и корректирует ее. Вы обратили внимание, что появились запахи? А персы? Ваш персонаж исчез, я видел не девчонку с саблей за спиной, а вас, Василий Иванович, в камуфляже песочного цвета. Морда натурально закопченная, словно только что из пожара выбрались и…

— Не было трупа.

Малой сбился и удивленно воззрился на меня.

— Тела, подвешенного на собственных кишках, не было… Всякого в жизни насмотреться успел, но такого… Это не картинка из моего прошлого.

— Может просто забыли?

— Нет, Малой, такого бы я точно не забыл.

Пацан смешно наморщил лоб и схватился пальцами за подбородок, всей своей позой демонстрируя фразу «надо подумать».

— Если предположить, что приемник не просто ретранслирует картинку, а преобразует ее, компилируя старые образы в новом формате. Допустим, раньше вы видели труп молодой девушки, жестоко убитой и распотрошенной. И этот образ настолько вас поразил, что игра…

— Не было никакой игры!

Мы оба вздрогнули, как по команде, и посмотрели на сорвавшуюся на крик Диану Ильязовну.