Жар костей не ломит (СИ)

— И одна штанга на двоих.

— Там это… пару подходов, подстраховать было нужно, — замямлил Дюша под острым взглядом Агнешки.

— Соломатин, кому ты заливаешь… У вас мальчишек всегда так — сначала деретесь, носы друг другу квасите, а потом дружите — не разлей вода.

— Пошлите уже, пожалуйста, столик на четыре заказан, — вмешался в разговор Кузька. Он крутился юлой на месте и жалобно причитал, в тщетных попытках обратить на себя внимание. Нет, нельзя Кузьме задачу по сбору коллектива поручать, он и без того взбалмошный, доведенный многочисленным семейством до белого каления. Здесь человек авторитетный нужен, вроде…

— Ребят, нам пора, — прозвучал уверенный голос Володиной. И ребята послушно двинулись: одной дружной толпой в сторону выхода, а я так и остался с раскрытым портфелем в руках.

Одноклассники текли сплошной рекой мимо меня, делая вид, что не замечают. Нет такого человека по фамилии Синицын, не существует… Обернулся лишь один Дюша, как-то неловко пожав плечами: «дескать, извиняй, приятель, я бы тебя обязательно взял, но сам понимать должен — коллектив». Да, тут не поспоришь — коллектив решает. Отсалютовав Дюшесу широким размашистым движением, я весело улыбнулся. А стоило тому отвернуться, как улыбка сама сползла с губ — на душе было паршиво.

И чего ждал, спрашивается? Жалости от Ковальски, или может милости от ледяной королевы, которая решает и всеми верховодит? Да пошла ты нахрен, Марина Володина!

Запихнув последнюю тетрадку, я застегнул портфель и направился к выходу, где едва не столкнулся с довольным Пашкой.

— А ты чё лыбишься? — не выдержав, сорвался я.

— Чего это? — Бурмистров мигом растерялся.

— А ничего… Тебя в Октябрьский взяли? Нет? Тогда чего по школе радостный бегаешь? Иди домой, мультики смотреть.

— Хочу и хожу, — Пашка, явно не ожидавший подобного напора, обиделся. И даже отвернулся к стенке, не желая продолжать разговор.

Я оглянулся в поисках очередной жертвы, но все знакомые разошлись, а хамить людям незнакомым без особой на то причины было совсем уж глупо. И даже сломать нечего, только если голову об стену.

Совсем потерянный, я остановился и посмотрел в дальний конец коридора, где маячила группа школьников, ведомая ледяной принцессой. Со стороны могло показаться, что верховодила всем Ковальски. Длинноногая девчонка вещала столь громким голосом, что даже отсюда было слышно:

— … пока закажете, я переодеться успею и вернусь.

Делала вид что она главная, но мы то знаем кто на самом деле командует в этом маленьком отряде. Володину я отыскал без труда, вычислив по свите, что окружала Её Величество. По правую руку крутился взъерошенный Кузька, по левую шел Копытин, размахивая руками и что-то яростно доказывая. Сопровождение было немногочисленным: все-таки статус опальной фаворитки давал о себе знать. Но уверен, пройдет месяц-другой, и Володина вернет утраченные позиции. Обрастет новыми ухажерами, и станет править в открытую. Уже сейчас многие под ее дудку пляшут: дурачок Кузька, сноровистая Агнешка и Дюша…

Дюшес возвращался обратно. Широко шагал по длинному коридору, закинув портфель на плечо.

— Ты чего забыл? — поинтересовался я у приятеля, стоило тому подойти ближе.

— Знаешь, я тут подумал… Котейня, конечно, заведение приличное: кофеёк там со сливками, коктейли разные и рыжий котяра в тему. Хорошее заведение, уютное, но я соскучился по атмосфере бара.

— Решил нажраться под Новый год?

— Синица, мне чтоб нажраться, знаешь сколько надо? Тут пятью-шестью кружками пива не обойдешься. Просто посидеть охота с пацанами, поговорить о всяком разном, выпить.

— С пацанами? — не понял я его. И тогда Дюша кивнул в сторону подоконника, на котором сидел всеми забытый и оставленный Пашка.

Ближайшие бары оказались забитымипод завязку — народ отмечал канун Нового года. Правда, до кануна было еще дней шесть, но кого волновали такие мелочи.

В поисках свободных мест пришлось брать такси и тащиться на другой конец города, в старенький бар, расположенный у Дома Офицеров. Заведение с первого взгляда не впечатляло: облезлый фасад, покоцанные ступеньки на входе. Пропахшее солодом и рыбой помещение, судя по внешнему виду, давно забывшее о сути такого явления как ремонт. Обшарпанные стены и стол, потрескавшиеся столешницы, сдохшие мухи на подоконнике.

Но не все было так плохо — атмосфера внутри бара располагала. Из колонок звучал релаксирующий блюз, а Жигулевский Портер с привкусом жженой карамели, пился легко и приятно. Сушеная чехонь была в меру соленой и жирной. И подумаешь, что чистых салфеток у бармена не нашлось. Пашка притащил из туалета рулон бумаги — им и вытирали грязные руки и губы. А потом Дюша жег плавательный пузырь, убеждая, что это наипервейший в мире деликатес, сразу после стружки кальмара. Последней закуски он взял аж семь упаковок и половину тут же вскрыл, вывалив в общее блюдо.

— Это потому, что ты сопли любишь, — подначивал я приятеля.

— Причем здесь это?

— Приглядись, они один в один козюли, что вечно из носа вытаскиваешь.