Жар небес

Через два дня, которые ушли на завершение всех дел и сборы в дорогу, принарядившиеся, они сели в поезд. Поездка показалась Кэшу недолгой, он наслаждался ею. И когда они прибыли на встречу со своей судьбой, он отчужденно стоял возле разгоряченного брюха тепловоза, подозрительно разглядывая человека, к которому так стремилась его мать.

Она кинулась в его объятия, и он поднял ее на руки и закружил на месте. Кэш никогда раньше не видел такого высокого и такого сильного мужчины. Запрокинув голову, Моника смеялась мелодичным смехом, какого Кэш в жизни не слышал. Ее летящие кудрявые волосы отливали радугой на солнце.

Они целовались очень долго, и мальчик решил, что она забыла про него. Большие руки чужого мужчины передвигались по всему ее телу, дотрагиваясь даже до таких мест, которые она никому не разрешала трогать, когда работала в баре. Но после всех этих поцелуев мать наконец отстранилась от дяди и, обернувшись к Кэшу, жестом подозвала к себе.

Медленно и неохотно он подошел к возвышающемуся над ним мужчине. Тот, улыбнувшись, взъерошил ему волосы.

– Он вряд ли помнит меня.

– Да, он был совсем крошкой, когда ты уехал, mon cher.

В ее глазах стояли слезы, но улыбка была широкой и безоблачной. И сердце ребенка подпрыгнуло от радости – его maman стала счастливой!

Он не помнил ее такой. Их жизнь полностью изменилась. Все стало чудесным, как она и говорила. Они не будут больше жить в конце грязного темного коридора в загаженной тараканами квартире. Они будут жить далеко от пыльного города в большом доме, а вокруг будут трава, деревья и чистый воздух. Наконец-то они в Бель-Тэр!

Но дом, в который их привез Коттон, оказался вовсе не таким чудесным, как ожидала Моника, – маленький серый домик на берегу болота, которое Коттон называл Лорентским затоном. Солнечная атмосфера сменилась грозовой. Моника и Коттон провели показательный матч – кто кого перекричит. Кэша выставили за дверь поиграть. Он мрачно подчинился, но дальше крыльца не ушел. Чувство недоверия к чужаку, которое совсем было улеглось, вспыхнуло с новой силой.

– Лачуга! – кричала Моника.

– Да ты посмотри, какой он крепкий. Здесь когда-то жила семья сборщиков моха, но после этого дом много лет пустовал.

– Здесь пахнет болотом! – не сдавалась она.

– Я сделаю все возможное, чтобы не пахло. Кое-что здесь уже изменилось. Посмотри, я пристроил ванную.

– Ты ведь не будешь жить здесь с нами, правда? – Ее голос сорвался.

Помолчав, Коттон вздохнул:

– Нет, не буду. Но это лучшее, что я могу предложить тебе.

Оказалось, что Коттон будет жить в поместье с той леди по имени Мэйси, и Монике это не понравилось. Она визжала и обзывала его такими словами, которые Кэш слышал в баре, но повторять их ему запрещалось. Она перешла на свой родной диалект и кричала с таким самозабвением, что даже сын, привыкший к ее смешанной речи, едва улавливал смысл.

Когда стемнело, он перестал прислушиваться и принялся ловить светлячков. Мать и Коттон поднялись на второй этаж, и на долгое время в доме установилась тишина. Он уснул, свернувшись клубочком на неструганых досках крыльца. Спускались они уже в обнимку. И смеялись. Коттон нагнулся и погладил Кэша по щеке. Затем поцеловал Монику и уехал в своей машине. Они смотрели, как красные огоньки затухают в темном туннеле деревьев. Моника стояла, обняв узкие плечики сына.

– Теперь это наш дом, Кэш.

Если ее голос и не был таким счастливым, как утром, то во всяком случае он звучал умиротворенно.

В руках Моники дом чудесно преобразился. За короткое время полупустое мрачное строение превратилось в уютное жилище, наполненное светом и красками. На подоконниках расцвели цветы, на полу появились коврики, на окнах – занавески. Она скрыла глубоко в сердце свою боль и точно так же замаскировала недостатки старого дома.

Прошло много времени, прежде чем Коттон наконец уступил настойчивым просьбам Моники и повел их через лес показать усадьбу. Этот день навсегда запечатлелся в мозгу мальчика. Он никогда в жизни не видел такого огромного дома. Он был даже больше особняки на Сент-Чарльз-авеню, который Моника когда-то показывала ему из окна такси. Кэш был потрясен чистотой и белизной Бель-Тэр. Такое и вообразить себе было невозможно.

Стоя в тени деревьев под моховой завесой, Моника прислонилась щекой к груди Коттона и глаз не моим оторвать от этого величавого дворца.

– Расскажи мне о нем. Какой он изнутри?

– О, Моника, он великолепен! Полы в холлах отполированы, как зеркало. А стены в столовой покрыты желтым шелком.

– Шелком? – повторила она благоговейным шепотом. – Как бы я хотела взглянуть на все это!

– Нет, Моника, про это забудь. – Коттон отстранил ее от себя и твердо посмотрел в лицо. – Ты это понимаешь? Это дом Мэйси. Ни ты, ни Кэш никогда не должны нарушить мой запрет.

Моника опустила голову, закрыв лицо волосами.

– Понимаю, Коттон. Я просто хотела хоть одним глазком посмотреть на все эти чудеса.