Жар под золой

— Ничего не ясно, — сказал Баушульте, обстоятельно набивая свою трубку, а когда она задымила, принялся расхаживать по комнате, от двери к окну и обратно, — ничего не ясно, потому что вы оба хотите разного... Нет, Франк, ты уж дай мне договорить. Ты хочешь сохранить Северный поселок, сохранить всеми дозволенными и недозволенными средствами, ты ничем не гнушаешься, даже шантажом... А Лотар хочет разогнать некую организацию, некую шайку, с позволения сказать... Словом, для начала вам не худо бы выяснить, какие у вас общие планы... Вот ты, Франк, прилепился душой к Северному поселку, который уже не спасти... А Лотар хочет большего, он хочет доказать себе и остальным, что у нас существуют такие силы, которые, если не принимать их всерьез, в один прекрасный день заведут нашу страну туда, где мы уже однажды были... Поэтому Лотар мыслит шире, чем ты... Ты цепляешься за то, что уже нельзя спасти, и сам это понимаешь, но просто не хочешь в этом сознаться...

— Ты кончил? — нетерпеливо перебил его Франк.

— Еще нет. Так вот, если ты обнародуешь признание, которое подписал Бальке, самому Бальке придется уйти со сцены, без сомнения придется, и тем, кто замешан в этой истории, — тоже. Поднимется шум. Но в общем и целом это будет обыкновенная афера с подкупом и тому подобное, из тех, что каждый день случаются в нашей стране... Ну, выберут нового председателя акционерного общества «Северная стройка», ну будут новые делегаты в городском самоуправлении, но по существу ничего не изменится... для Северного поселка, который уже нельзя спасти, ни при Бальке, ни без Бальке. Поэтому для начала необходимо разворошить гнездо в Верле, а уж потом предавать гласности признание Бальке — одно с другим связано, и очень тесно. Пойми же это наконец.

— Паломничество в Верль? — съехидничал Франк. — Тоже мне паломники... И на черта вам этот Верль сдался?

— Франк, ты должен быть с нами, — вмешался я. — Баушульте прав, ключ ко всей истории находится в Верле, на складе напитков. Я уже рассказывал Баушульте, я и тебе рассказывал, о чем мне сообщила Клаудия, но у тебя в голове сидел только твой дурацкий шантаж... Да, да, представь себе, надо ехать в Верль, по мне, можешь называть это паломничеством, дело твое. Но цель нашего паломничества — разворошить гнездо, и гнездо опасное,

— А чтобы тебя успокоить, — примирительно завершил Баушульте, — у меня есть в полицайпрезидиуме хороший друг, и я посвятил его в это дело, рассказал ему все-все, что знаем мы, а не то, что стало достоянием гласности.

— А как вы это себе практически представляете? — с сомнением в голосе спросил Франк.

Я объяснил.

— Жена Бюлера сшила два флага и два штандарта... один флаг ты и сам видел — его Бюлер обмотал вокруг туловища Бальке. Мы возьмем напрокат машину, поедем в Верль и ликвидируем этот склад. Клаудия точно описала мне, где его искать. С ящиками мы вернемся в Дортмунд... А внимание общественности мы привлечем наверняка, потому что не заметить нас будет невозможно... с флагами-то. А уж положить нашу находку под сукно никому не удастся, особенно под то сукно, из-под которого мы ее достали... понял? И вот для этой цели нам нужно взять напрокат грузовик.

— Напрокат? С какой это стати? — закричал Франк. — У Бальке, слава тебе господи, грузовиков хватает, любого размера. Считайте, что я с вами. Вы поможете мне, я помогу вам. И все же вы затеяли безумное дело... Совершенно безумное... Можете не сомневаться, это будет мне стоить членства в партии.

* * *

Мы заехали за Бюлером к нему домой. Его пришлось подсаживать в машину, потому что из-за прострела он почти не мог двигаться. Наши уговоры не вставать с постели только пуще его раззадорили, он сказал — и тут мы не могли, да и не собирались, возражать, — что был с нами всегда, с первого дня, и желает быть до последнего.

Флаги, сшитые женой, Бюлер сунул в полиэтиленовый мешок, а мешок Франк забросил в кузов. Всю дорогу Бюлер сидел, привалясь к этому мягкому мешку. Древки для обоих штандартов Бюлер изготовил сам из двух старых карнизов для гардин, которые двадцать лет простояли у него в подвале без всякого применения, потому что вышли из моды.

Франк сидел за рулем машины, добытой у Бальке в хозяйстве: диспетчеру, с которым Франк был хорошо знаком, он наврал, будто его послал Бальке, а нужен-де ему грузовик с высокими бортами. Диспетчер, ни о чем не подозревая, выдал ему ключи зажигания и путевой лист.

Франк, Баушульте и я долго спорили, посвящать в наш замысел пастора или не надо. Но поскольку он уже так много нам помог, было бы нечестно скрыть от него эту поездку. Итак, я все рассказал пастору, и он тоже захотел поехать с нами.

На пасторе были светло-синие брюки и белая рубашка, он сел в кабину к Франку и сказал:

— День не очень хороший. Похоже, гроза собирается.

Франк ехал в Верль по старому федеральному шоссе номер один, через несколько километров за Унной свернул на шоссе поуже и поехал к югу на Харштранг. Поднявшись на Харштранг, вдруг свернул на проселочную дорогу и через несколько метров остановился.

Тут он вылез из машины.