Жар-птица

— Возможно. Но вы же знаете нас, что может быть ужасней для сморанина, чем лишить жизни своего самого достойного врага?! Если сморанин такового встречает, то правило чести подвести соперника к самому краю бездны, и отступить, не нанося завершающий удар. Я настроила систему катапультирования на срабатывание от любого попадания в корпус машины. Если вы спросите, хотела ли я вас победить, то нет, не хотела. Мне хотелось, чтобы мою судьбу решали вы. Итак, госпожа Кройчек, вы можете убить меня, я не буду сопротивляться. Можете взять мой нож себе, и я буду служить вам или можете вернуть нож мне. Тогда я буду решать свою судьбу сама.

— А если я сломаю этот нож? — тихо спросила Хелена.

— У тебя это не получится, жертвенный нож будет существовать до тех пор, пока люди не перестанут убивать друг друга. А это как мне кажется, произойдет не скоро.

Станислав зашептал ей на ухо:

— Даже не думай отпускать ее. Сегодня она выбила аж шестнадцать наших и из них семерых убила!

Хелена в ответ лишь презрительно фыркнула, смерть этой особы не вернет ни Григория Раевского, ни Чарли, ни Пепе, ни Йожи. Что касается службы, то она не хочет постоянно видеть убийцу своего любимого. И она молча протянула нож жрице.

— Ваш выбор. Пусть будет так. Позволите узнать почему?

— Я не собираюсь становиться такой же как вы, потому ваша служба мне не нужна. А что до вашей смерти, то вы же сами сказали: отнять жизнь своего самого достойного врага, худший позор для воина.

— Признаю вашу мудрость, госпожа Кройчек! Но знайте, если мы еще раз встретимся как враги, ваш выбор не помешает мне вырезать вам сердце.

— Вы это уже сделали, — тихо произнесла Хелена.

— Да? — удивилась жрица.

— «Тролль».

— Сожалею. Что ж тогда мы квиты. Не то чтобы мне так уж нравился генерал Мтетва, но управлять им было интересно! Кроме того, ты нарушила такие планы, сейчас сердце консула МакКинли уже было бы в моих руках! Как жаль что я забыла оповестить вас что настоящая цель моих кошек были не вы и не Венетия, а совсем другая женщина и другая планета. Но к чему сожалеть, это теперь прошлое. А будущее обычно интересней! С вашего разрешения я переговорю с Мухали.

Хелена сделала разрешающий жест, в сторону кабины от «Локи». Жрица подошла туда и взяла переговорное устройство.

— Генерал? Докладываю, я проиграла битву. Нам предлагают следующие условия, вы сдаете базу, мы оставляем здесь всю технику и улетаем на наших челноках на Карвер. Наш прыжковый корабль еще в системе?

— Да, капитан. Но позвольте заметить, в челноках все не поместятся.

— Не важно. В первую очередь я возьму тех пилотов, кто сегодня участвовали в бою, элементалов, наших техников с базы и часть вспомогательных служб. Остальные если захотят, могут прилететь на Карвер позже. Госпожа Кройчек?

Хелена бросила быстрый взгляд на посланника Богуславии.

— Меня устраивает ваше предложение.

— Прекрасно. Генерал, скоро увидимся.

Женщина положила устройство назад в кабину и посмотрела на Желязнова.

— Теперь вы, мистер. Не знаю какое у вас имя сейчас, у вас их было слишком много, как впрочем и у меня. У меня к вам предложение.

— Тоже принять ножик?!

— Отнюдь нет. Вы же со мной не сражались, не так ли?! Здесь записан один адрес, и сообщение от меня. Одному человеку, который как я убеждена готов объединить с вами усилия. Раз мне не удалось привести своих ягуаров на Марс, поверьте, Венетия была для меня лишь отвлекающим маневром, то может быть, ему поможете вы.

Посланник Богуславии взял ее планшет.

— Сообщение для Антуана дю Плесси! Постойте вы агент Хун?!

— Она тоже часть меня. О не спрашивайте как, позвольте уж девушке хранить в тайне свои секреты! Прощайте, если когда-нибудь встретимся, помните я вам не друг. Я враг всем. Я жертвенный нож, отсекающий все лишнее.

— Но что вы будете делать?

— Сердце консула МакКинли еще бьется. Рано или поздно мы встретимся. Либо я убью ее, либо отдам свой нож ей.

Кабина закрылась, а затем поднялась в воздух и полетела на север.

— Так вот значит, каков он, лучший из серых ангелов дю Плесси, — смотря вслед улетавшей кабине, сказал Станислав Желязнов.

— И вы ее просто так отпустили?! — вскричала наконец-то выпущенная пехотинцами Лейла. Ей никто не ответил. Пока Хелена не подошла к плачущей от бессильного гнева подруге.

— Неужели ты всерьез думаешь, что эти бластеры смогли бы остановить сморанина?

— Как меня это бесит, — зло бросил Станислав. — Все эти чужие играют нами снова и снова! Как боги…

— Они не играют, они дают нам шанс, воспользуемся ли мы им и тоже станем ли равными богам, вот в чем вопрос.

— Почему ты отказалась принять ее?

Хелена ненадолго задумалась, а потом тихо произнесла:

— Бог не может быть слугой смертного, в этой связке смертный обречен быть рабом.