Жар-птица (сборник)

Но деньги эти быстро закончились. Затем он стал настойчиво посылать Таню к соседям, чтобы она заняла у них денег. Татьяна же чётко усвоила, что это в Швеции не принято, здесь деньги незнакомым людям не одалживают. И она всячески пыталась от этого поручения увильнуть. Тут у Свена появилась ещё одна идея: не попробовать ли ему зарабатывать деньги, как жиголо. Когда-то, во времена его бурной молодости, встречались на его пути богатые женщины, которые предлагали ему роскошную жизнь в Стокгольме только за то, чтобы он их страстно любил. Тане эти его мысли казались странными, но, по-видимому, она просто не понимала глубины его отчаяния. Идеи и мысли посещали Свена самые разные, но всё чаще ловила на себе Татьяна его тяжёлый взгляд, не предвещавший ничего хорошего.

Она никак не понимала, в чём она провинилась, и старалась ему всячески услужить, готовила, подавала, стирала, прибирала… Она думала, что сможет его таким образом развлечь, утешить, вывести из тяжёлой депрессии. Но опасность подбиралась к ним с неожиданной стороны. Неподалеку от них жила бывшая жена Свена Жанетт. Эта сильная, решительная шведка до сих пор считала Свена своей собственностью. А то, что он полюбил и привёз женщину из России, женился на ней, она считала лишь очередной дурью своего сбившегося с верного пути мужа. И терпеливо ждала наступления того момента, когда её бывший супруг досыта наиграется и снова вернётся к ней. С ней жил их младший сын, который часто навещал отца и почти всегда приносил ему письма от Жанетт. Потом она стала всё чаще звонить, якобы по неотложным вопросам, связанным с их общими детьми. Затем стала шантажировать Свена долгом за дом, который они когда-то покупали вместе, и половина этого долга продолжала лежать на ней. Эта женщина всё время находилась где-то в тени и незаметно влияла на Свена, не отпускала его и старалась опять прибрать к рукам. Ну а теперь, когда он не знал, как справиться со своими долгами и неоплаченными счетами, она писала ему ежедневные электронные послания и умело направляла его гнев в нужном ей направлении, против его новой русской семьи.

«Это они во всём виноваты, это они используют тебя, и именно из-за них все твои беды. От этой русской женщины и её детей ты должен избавиться, и как можно скорей», – убеждала она Свена в своих письмах.

Таня ничего этого не знала, хотя инстинктивно чувствовала, что тучи над их головой сгущаются, что нависло над ними что-то непонятное и страшное. Она всё больше боялась Свена, не решалась теперь уснуть рядом с ним, ей казалось, что как только она заснёт, он на неё набросится и произойдёт что-то ужасное. Она лежала так всю ночь, отвернувшись от него, притихнув, как мышка, с прикрытыми глазами, притворяясь спящей. А сама смотрела на окно спальни и считала, сколько шагов от кровати до окна, успеет ли она выскочить, если начнётся то самое ужасное. Она даже просила своих соседей-шведов: «Пожалуста, откройте мне ночью дверь, если я неожиданно прибегу и позвоню!». Соседи Тане сочувствовали и догадывались, что не всё было как надо в её семье, хотя она им ничего не рассказывала и в секреты своей жизни не посвящала.

В это весеннее утро она поднялась рано и хлопотала на кухне, решила сварить борщ, мужу часто нравились блюда русской кухни. Все ещё спали. Внезапно послышались шаги Свена, он медленно спускался по лестнице. Таня подняла голову и по тяжёлому, безумному взгляду мужа поняла, что именно сейчас может произойти то страшное, чего она боялась всё последнее время. Она метнулась к выходу, и вслед ей с грохотом полетела кастрюля с кипящим борщом. Она уже почти успела выскочить, но горячая красная жижа обожгла ей ногу. Скорчившись от боли, она отползла от входной двери в кусты, которые только вчера покрылись жёлтыми цветами. Но лежать было нельзя, надо было бежать. И она, прихрамывая, побрела к соседнему дому. А вокруг по-прежнему пели птицы, ведь была весна…

Глава 7

Соседи отвезли Таню в больницу, у неё была обожжена вся нога, врачи диагностировали ожог второй степени. Вся наружная сторона ноги вздулась пузырями, которые лопались один за другим, под ними открывались мокнущие красные раны, нестерпимо ноющие при малейшем прикосновении. Раны эти долго заживали, сначала покрывались корочкой, и боль как будто отпускала, но потом опять воспалялись, и мучения возобновлялись с новой силой. После нескольких курсов антибиотиков раны всё-таки затянулись, хотя и оставили о себе напоминание в виде коричневых рубцов. Таню с детьми поместили на временное жительство в специальное заведение для избитых жен. Против Свена завели в полиции дело. Их семья, на которую они оба возлагали такие большие надежды, окончательно распалась.