Жар-птица (сборник)

Большая часть русских лесов – молодые. Их возраст составляет от четверти до трети их биологической жизни[12]. Вряд ли можно найти в русском лесу дерево старше ста пятидесяти лет. Исключение составляют лишь леса острова Валаам, да нетронутые леса в Приангарье. Вся же европейская часть России покрыта мелколиственными и смешанными лесами. Это не «естественные леса», а леса с преобладанием берёзы, осины, серой ольхи, часто лишь с примесью хвойных деревьев или с отдельными участками хвойных лесов. Практически всё это – производные леса, сформировавшиеся на месте коренных лесов в результате рубок, расчисток, лесных пожаров. Вот что говорит лесная наука: «Лесные пожары – явление достаточно обычное для большей части таёжной зоны Европейской России. Более того: лесные пожары в тайге настолько обычны, что некоторые исследователи рассматривают тайгу, как множество гарей разного возраста – точнее, множество лесов, сформировавшихся на этих гарях…»[13].

На месте сгоревшего леса вначале буйствуют травы и кустарники, быстро растёт мелколесье из берёзы и лиственницы, а через несколько лет вырастает вторичный мелколиственный или лиственнично-берёзовый лес, большей частью одновозрастной, с преобладанием одного вида. Со временем в таком лесу легко размножаются вредители и развиваются болезни. После пожаров резко снижается количество птиц (с 175–212 пар на 1 кв. км до 50–100), изменяется их видовой состав в целом и состав доминирующих видов в частности. Восстановиться темнохвойно-лиственный лес может лишь через 150–200 лет, а по некоторым данным, через 225–375 лет. Представить столь длительный период без лесных пожаров в России просто невозможно[14].

В той же сегодняшней сводке новостей читаю, что один мужчина, тушивший лесной пожар, погиб, а другой получил тяжелые ранения[15]. Но ведь это уже сравнимо со сводками из Донбасса, там тоже сегодня два человека от бомбёжек погибли. Так что же выходит, лесные пожары – это наша внутренняя война, война из-за нашей небрежности, беспечности, преступного легкомыслия? Или живём мы по принципу: «А после нас хоть трава не расти!»? Как же можно не беречь, а губить прекрасные заповедные леса, ведь не мы их сажали, не мы их растили. Это «зеленое золото», которое досталось нам по наследству от предыдущих поколений русских людей, и мы просто обязаны его сохранить для поколений грядущих. Мы не можем думать только о себе, жить лишь сегодняшним днем, мы должны подумать и о тех, кто придут после нас, о наших детях, внуках, правнуках.

В какой стране они будут жить? Стране с выгоревшими, обугленными или захламленными мусором лесами, задымлённым, загрязнённым Байкалом – жемчужиной Сибири, который был всегда нашей гордостью? Ведь Байкал – это самое великое озеро Земли, самое древнее озеро в истории нашей планеты, образовавшееся 25–35 миллионов лет назад, хотя обычно озёра не существуют более пятнадцати тысяч лет!!!

Так неужели грядущие поколения русских людей всего этого никогда не увидят и будут с сожалением вспоминать ту Россию, которую они потеряли по нашей вине? Или же они будут с благодарностью вспоминать нас, сохранивших ту красоту, которая досталась нам по наследству, а может быть, даже и приумноживших это богатство! Ведь говорит известный завет: «Построй дом, вырасти сына, посади дерево!»

5 марта 1953 года

Мне пять лет. Просыпаюсь утром, улыбаюсь лучам солнышка, падающим через окно на мою кровать, и вдруг слышу всхлипывания, доносящиеся из кухни. Быстренько поднимаюсь и бегу в кухню. У стола сидит моя мама и горько плачет, а рядом стоит папа и обнимает её вздрагивающие плечи. И у него лицо мрачное и печальное. Я вижу их тревогу, их отчаяние, кидаюсь к папе и тесно прижимаюсь к нему. Я понимаю, что случилось что-то страшное в нашей жизни.

Родители меня успокаивают, но не хотят мне ничего обьяснять, считая меня ещё слишком маленькой. Я завтракаю и выхожу во двор. Никто из детей не играет в этот день. Во дворе гробовая тишина. Только дворничиха тётя Нюся подметает и тоже горько плачет. И на улицах взрослые люди, знакомые и незнакомые, кидаются друг к другу, обнимаются и все они плачут, многие навзрыд. Кажется, что весь город стенает, кричит и скорбит. И дворовые ребятишки, наконец, раскрывают тайну и шепчут мне на ухо: «Сталин умер!».

Становится и у меня тревожно на душе, и я начинаю думать, как все: «Как же мы теперь жить-то будем? Ведь Сталин был нашим любимым учителем, любимым вождём». Ведь ещё вчера я прыгала со скакалочкой и пела:

– Я маленькая девочка,
Играю и пою,
Я Сталина не видела
Но я его люблю!