Жар сердец

– Подожди минутку, Фарли, – заметил Дики Грин. Это был щуплый невысокий англичанин с жиденькими волосами, обрамлявшими его лысую яйцевидную голову. – Если у Траска уже есть деньги, все становится еще проще. Мы прикарманим эти монеты и смоемся с корабля, как только доберемся до Кампече.

Джордан почувствовал, как ему в лицо бросилась кровь.

– Но вы же не хотите украсть их у капитана?

Фарли хихикнул.

– Нет, не хотим. Ты сделаешь это за нас.

Джордан отрицательно качнул головой и начал подниматься. Уэзерс схватил его за руку, сжав ее так сильно, что Джордан сморщился.

– Ты говорил нам, что тебе некуда идти, когда это плавание кончится, – напомнил ему Уэзерс. – Говорил, что отправишься куда глаза глядят. Ну, а эти деньги дадут тебе возможность жить, как ты захочешь.

– Я не сделаю этого, – произнес Джордан, энергично качая головой.

Голос Уэзерса стал жестким:

– Ты сделаешь это, крысеныш, или ты не доживешь до конца плавания. – Он сунул руку в карман полотняных брюк. В свете луны блеснуло тонкое лезвие. – Я достаточно ясно выражаюсь?

Джордан проглотил слюну.

– Да.

– Хорошо. – Он сунул нож обратно. – Теперь… где майор хранит деньги?

– Откуда я знаю?

Рука Уэзерса взметнулась, и, схватив Джордана за рубаху у самого горла, наемник притянул его к себе. Выражение холодных темных глаз казалось демоническим.

– Ты должен знать, потому что ты – его стюард. Это ты у него все убираешь. – Джордан чувствовал жар тяжелой руки у своего подбородка. Один удар – и он покойник.

– Он хранит деньги в шкафу, – прохрипел Джордан. Уэзерс медленно освободил его и сделал вид, будто расправляет складки на рубахе Джордана.

Джордан подождал, когда Уэзерс уберет свою руку.

– Но я не буду их воровать, что бы вы со мной ни сделали! – Выкрикнув это, он вскочил на ноги и понесся прочь по палубе с такой скоростью, словно за ним гнались черти.

Уэзерс рассмеялся:

– Черт с ним. Теперь, когда мы знаем, где спрятаны денежки, мы сами их возьмем.

– А ты не думаешь, что парень кому–нибудь сболтнет?

– Нет. Он не выдаст приятелей, если они могут вырезать у него сердце.

Дики Грин улыбнулся.

– Всегда хотел прогуляться до Мехико, – с трудом произнес он, подражая испанскому произношению. – Слышал, что любой может жить там как король всего за несколько шиллингов.

– Я возьму себе какую–нибудь из прекрасных сеньорит, – произнес Уэзерс, развалившись на матрасе и подложив под голову ладони. – И разложу ее на полу, чтобы мне ничто не мешало.

– Жаль, что мы не можем взять с собой эту малышку с серебристыми волосами – ручаюсь, что от нее в постели стало бы жарко.

– Это слишком рискованно, – буркнул Уэзерс. – Майор неровно дышит к этой бабенке. С нас будет довольно, если мы прихватим его денежки. Если мы возьмем и его девку, он найдет нас хоть на краю земли.

Дики Грин рассмеялся:

– Ничего, мне подойдут и шлюхи с темными волосами. Так когда мы берем золото?

Два следующих дня Силвер и Морган были крайне холодны друг к другу, и ей постоянно казалось, что он смотрит на нее с усмешкой. «Ну и пусть, – решила Силвер, – если он хочет думать о самом худшем, то пусть думает».

Тем не менее его холодные глаза не давали ей покоя. Кроме того, Силвер обнаружила, что заснуть с каждой ночью ей становится все труднее. От бессонных ночей у нее под глазами появились синие круги. Она потеряла аппетит и наконец поклялась себе, что выкинет из головы все мысли о Моргане и отдохнет.

Для того чтобы сдержать слово, Силвер осушила после ужина бокал бренди и с радостью почувствовала, как по телу начинает расходиться приятное тепло. Больше она не будет думать о Моргане Траске ни одного мгновения. Она будет спать, как невинные дети, к которым Силвер причисляла и себя.

Как она и ожидала, бренди быстро затуманило ее мысли и погрузило в дремоту. Силвер уснула почти сразу, как добралась до каюты; единственное, что она успела, – это раздеться и натянуть на себя одеяло. Сегодня она не будет ворочаться в постели. Она будет наслаждаться глубоким сном, который даст ей долгожданный отдых.

Но перед рассветом с ней стало твориться что–то страшное. Она знала, что спит, но кошмар, который она видела во сне, был чересчур реальным. Ей даже захотелось открыть глаза, чтобы убедиться, что это не происходит в действительности. Однако выпитое бренди никак не давало ей разлепить веки.

А кошмар становился все страшнее, продолжая поражать своей реальностью.

Силвер почувствовала, как шелестит ее ночная рубашка, и ощутила на теле чьи–то горячие, потные ладони. Чья–то рука сжала ей горло, лишая воздуха и возможности крикнуть и намертво придавливая ее к койке. Силвер все же открыла глаза и, хотя еще не привыкла к ночной тьме, смогла разглядеть лицо с грубыми очертаниями и холодными черными глазами.

Это был ее отец… но нет, этого не могло быть! Она не знала этого человека… Никогда не видела громилу, который обхватил пальцами ее горло. Подняв руки, Силвер с силой вцепилась в его лицо, и по его расцарапанным щекам покатилась кровь. Если бы только она смогла освободиться, если бы только…