Жар сумрачной стали. Злобные чугунные небеса

– Маренго строго следит, чтобы члены организации вели себя соответственно. Он часто повторяет, что правильное поведение – первый признак сверхчеловека. Те, кто сейчас на кухне, все сверхлюди. У них есть планка, ниже которой они просто не могут, не позволяют себе опускаться. Обо мне и о мисс Тейт говорят, но не более того, поскольку поддаться естественным поползновениям – значит проявить себя недочеловеком. А недочеловекам в рядах организации не место. Так говорит Маренго, который платит деньги. – Тама отчеканила все это с таким видом, будто давилась смехом. – Знаешь что? – прошептала она. – Открою тебе страшную тайну: в городе, среди других людей и прочей публики, они становятся обыкновенными парнями.

– Сколько волка ни корми, он все в лес смотрит.

– Тебе виднее, Гаррет. Ты же мужчина как-никак.

Я поначалу попытался перехватить кого-нибудь из вернувшихся. От меня отмахивались, как от назойливой мухи. А настаивать было бы невежливо…

– Они, часом, не с кентаврами столкнулись?

– С кентаврами? – изумилась Тама. – А почему… – Она примолкла. – Нет, не думаю. Просто все другие народы оказались готовы к сопротивлению. Дошло до того, что пришлось вызывать войска.

Наверняка толку было мало. «Срочники» и «Зов» мыслят примерно одинаково, так что первые вряд ли станут беззаветно защищать нелюдь от вторых. Вероятнее всего, они обороняли дома и дворцы важных персон, друзей и покровителей «Зова».

Да, я циник и этого не скрываю.

Тактика «Зова» ни для кого не являлась секретом – небось не вчера начали и даже не позавчера. Они хотели запугать нелюдей и уничтожить их имущество, то бишь выгнать их из Танфера. Могу предположить, что волнения прошлой ночи по плану должны были обрести невиданный размах; тогда Короне не осталось бы ничего иного, как выдворить нелюдей за пределы города во избежание дальнейшего кровопролития.

Внутренний совет «Зова» предполагал, что прошлая ночь окажется ночью всех ночей. Гнев должен был воспламенить сердца обывателей.

Но этого не произошло. Поддержки, судя по всему, почти не было, зато сопротивление оказалось яростным.

За что боролись, на то и напоролись. Самые воинственные из нелюдей ожидали нападения и готовились к отпору.

Короче, «Зов» облажался.

Но это была далеко не катастрофа. Так, мелкое недоразумение, которое нужно пережить.

77

Мы с Тинни – под бдительным надзором Тамы – в конце концов договорились, кто из нас ищет книги, а кто их просматривает. Тинни выпало первое, мне – второе. Оба начали резво и некоторое время шли голова в голову, а потом я начал отставать.

Впрочем, своей подружке я готов уступить во всем… Ну, почти во всем.

– Не возражаешь, если я в другую стопку буду складывать книжки не на карентийском? – спросила она.

– Ничуть.

Подать сюда переводчика! Я чихнул.

– Хоть бы кто удосужился пыль протереть.

Дверь распахнулась.

– Мисс Монтецума! А, вот вы где. – В проеме возник старикашка с протезом вместо ноги. Он что, тоже в город ходил? – Шеф скоро будет. Говорят, он ранен.

– Говорят? – переспросила Тама, делая шаг к дверям.

– Ну да, разное болтают. Дескать, и помирает почти, и вроде как его только поцарапало.

– Он ранен! Гаррет, Тинни, я должна идти.

– Счастливого пути.

Я не сомневался: слух о том, что Маренго при смерти, исходит от него самого. С этого позера вполне станется.

– Гаррет, я не могу оставить вас одних.

На язык просилось крепкое словечко, но я сдержался.

В коридоре, шагая следом за Тамой, Тинни бросила:

– А ты учишься.

– Чего?

– Перестал совать ногу, едва дверь приоткроют.

– Я что-то упустил?

– Вряд ли. Но если так, оно и к лучшему.

Боль – великий учитель, красотка.

Тама выбежала на тот самый портик, с которого взирала на нас накануне. Мы присоединились к ней в тот самый миг, когда прибыл экипаж Маренго в сопровождении вооруженных всадников.

Надо же, у Маренго есть телохранители. Им тоже досталось – все в крови, одежда свисает лохмотьями.

Подкатил второй экипаж, с лекарями.

Интересно, чем все закончилось? Дыма над городом не видно, значит до поджогов не дошло, однако потерь явно немало – другая сторона, без сомнения, тоже пострадала.

Это вам не обывателей распугивать…

В глубине моего утомленного разума завозился некий червячок, этакий зародыш слова. Надеюсь, я сумею не выпустить его на волю. Иначе парни в коричневых рубашках окажутся во власти демона.

Имя которому Война.

В поместье Маренго, где нелюди было не сыскать днем с огнем, вольные сообщники ходили гоголем, разве что между собой иногда цапались. Но теперь у них, похоже, появился достойный противник.

Лекари извлекли Маренго из экипажа, уложили на носилки и рысцой припустили к дому. С того места, где я стоял, Маренго и вправду выглядел тяжело раненным.

Вблизи бросилась в глаза его бледность, будто он потерял много крови. Да, так и есть, и кровь продолжает сочиться. Одежды на нем почти не осталось; видно, происки тех, кто пытался залатать рану.

Несмотря на ранение, он был в сознании. Нахмурился, приметив меня, с подозрением поглядел на Таму, но тут рядом со мной встала Тинни, и все подозрения Маренго мгновенно рассеялись.

Что с ним такое стряслось?