Жар твоих рук

В тот день, когда вышла газета, Мэри-Джо опять сняла трубку и положила рядом с телефоном. Джек не мог дозвониться до Мэри-Джо весь вечер, поэтому с утра он поехал к ней домой.

— Я не хочу разговаривать с вами, — Мэри-Джо попыталась захлопнуть дверь перед носом Джека, но он подставил ногу.

— Решил заехать посмотреть, не загорелось ли тут еще что-нибудь.

— Если это должно выглядеть смешным…

— Извините. Но, может, вы все-таки предложите мне зайти?

— Можете мечтать об этом во сне, мистер.

Во сне. В этом-то вся проблема, мрачно признался себе Джек. Он действительно видел ее во сне. Каждую ночь. И мечтал о ней каждый день. Ничего не мог с собой поделать. Эта женщина сводила его с ума. Внутреннее чутье по-прежнему подсказывало Джеку, что Мэри-Джо невиновна, а разум предупреждал об осторожности. Надо решить наконец, что делать дальше.

— Вы ведь так и не ответили мне на вопрос, заданный на прошлой неделе, — сказал Джек. — Мне необходимо знать ответ, Мэри-Джо.

— Что же это за вопрос?

— Впустите меня!

— Нет!

— Что вы держите в комнате, куда запрещаете входить детям?

— О Господи, это невыносимо. Я держу там трупы.

— Впустите меня, Мэри-Джо. Поговорите со мной. Убедите меня.

Мэри-Джо уперла руки в бока.

— А как насчет презумпции невиновности? Куда она подевалась?

— Хотите, чтобы я продолжал думать, что пожар устроили вы?

— Чего я хочу, похоже, не имеет значения. Вы ведь уже все решили.

Джеку пришлось засунуть руки в карманы, чтобы удержаться и не заключить Мэри-Джо в объятия. Но, черт побери, как ему хотелось это сделать! Это настоящее сумасшествие.

— Нет, я ничего не решил. Помогите же мне. Ответьте на мой вопрос. Посмотрите на меня. Ведь даже сейчас вам трудно смотреть мне в глаза. Поговорите со мной, Мэри-Джо.

Мэри-Джо твердо выдержала его взгляд и отчетливо произнесла:

— Я не крала часы. И не устраивала пожара в магазине.

Черт побери, он верил этой женщине. Но он не должен был ей верить. Разве жизнь не преподала ему тогда, в Далласе, суровый урок?

— Тогда скажите мне, — произнес Джек, — почему вы не смотрели мне в глаза в то утро, после пожара.

— Ах вот в чем дело! — воскликнула Мэри-Джо. — Так вы мучаете меня из уязвленного самолюбия! Никак не можете поверить, что нашлась женщина, которая не бросилась вам в объятия по первому зову.

— Черт побери, мое самолюбие здесь ни при чем. Вы должны признать, что между нами было что-то, когда мы поцеловались после пожара.

— Ни в чем я не должна признаваться!

— Вы ответили на мой поцелуй!

— Я была рада, что останусь жить. Да я бы козла поцеловала, если бы он вытащил меня из огня.

Джек кивнул, нахмурившись.

— Хорошо. Так почему же вы не смотрели мне в глаза на следующее утро?

— Какое это имеет значение?

— Вы все время уходите от этого вопроса. Моя работа — расследовать поджог. Драгоценности — дело Далтона. Когда женщина, флиртовавшая со мной, после того как ее вытащили из огня, отказывается на меня смотреть на следующее утро, у меня возникают подозрения.

— Я не флиртовала с вами.

— Еще как флиртовали. И вполне успешно — я заинтересовался.

— Это вам пришла в голову дурацкая шутка о романе между нами.

Джек склонил голову набок.

— Ас чего вы взяли, что я шутил?

— Я уже сказала, Райли. Только во сне, и то не советую.

— Черт побери, Мэри-Джо, почему вы не отвечаете на мой вопрос?

Неожиданно Мэри-Джо поняла, что она устала спорить, устала уклоняться от ответа.

— Я ведь говорила вам. Потому что вы — пожарный.

— И каким образом это мешает вам смотреть мне в глаза?

Мэри-Джо вдруг ощутила в себе ледяное спокойствие.

— Пойдемте со мной, — быстро сказала она.

Когда они проходили через гостиную, Джек остановился и спросил:

— Что это за гудки?

— Телефон, — ответила Мэри-Джо, доставая трубку из-под покрывала на диване и кладя ее на рычаг.

— Не удивительно, что я не мог дозвониться.

— Вот ответ на ваш вопрос, — Мэри-Джо показала на флаги на каминной полке. Щеки ее пылали от гнева. — Все мужчины, которых я знала и любила в своей жизни, умерли, выполняя свой долг перед другими людьми, Джек.

— И это так злит вас?

— Вы правы. Но я не стану иметь дело с человеком столь опасной профессии, как ваша.

— Для человека, который не любит работников служб спасения, вы слишком часто оказываетесь в беде. Значит, мы хороши, чтобы оказывать вам помощь, но не годимся ни для чего другого? Вы это имели в виду?

— Дело не в том, хороши вы или нет, — почти закричала Мэри-Джо. — Я говорю о мужчинах, которые рискуют жизнью ради других, забывая о собственных близких. Позволяют убить себя и оставляют свои семьи выживать, как придется.

— И это так бесит вас.

— Еще как бесит! Джеффу надо было жениться, нарожать детей, состариться. Папе полагалось уйти на пенсию, ходить рыбачить и качать на коленях внуков. Эл должен был учить Энди играть в бейсбол. Теперь это приходится делать мне, а у меня не получается. Мы хотели еще одного ребенка. А теперь у меня не будет больше детей. Не будет ничего из того, о чем мы мечтали. У нас отняли все это, потому что трое вполне благоразумных мужчин позволили убить себя, выполняя свой долг. Да. Это действительно бесит меня!