Жар твоих рук

— Нет, — медленно произнесла Мэри-Джо, каждой клеточкой своего тела чувствуя пронзительный взгляд Джека. — Я положила дискету… в карман, а бумаги… Не могу вспомнить — к себе в сумку или в рюкзак Энди. Но я уверена, что они дома, Боб, Я сейчас же поеду туда и поищу. Вот только… не помню, видела ли я вообще после пожара свою сумочку. И одежду, в которой была тогда. А, вспомнила! Мама отнесла все в химчистку, чтобы избавиться от запаха гари. Диск и распечатки были в карманах пальто. Поеду туда прямо сейчас…

— О нет, не стоит беспокоиться, — прервал ее Боб. — Там такой пронизывающий ветер, правда, Джек?

Джек кивнул, поджав губы.

— Ветер действительно ужасный.

— Принеси диск и бумаги завтра. Какое счастье, что они не сгорели. Мне было очень трудно заставить страховую компанию заплатить за «Ролексы», не имея на них документов. Им пришлось проследить поставку, прежде чем они смогли наконец оформить страховку. А вот драгоценности — я не смог бы сказать им, откуда они поставлены, не будь у нас описи.

— И все же, — вставил Джек, — им придется поверить тебе под честное слово, что драгоценности не были проданы до пожара.

Глаза Боба сузились.

— Ты прав! — Он задумчиво кивнул, глядя в пол. — Япозвоню им сегодня утром, объясню все и пообещаю предъявить бумаги завтра.

Продолжая бормотать что-то себе под нос, Боб вышел из торгового зала и направился к себе в кабинет.

Сердце Мэри-Джо отчаянно колотилось в груди, Все это было так странно.

— Где Далтон? — прошептала она, обращаясь к Джеку.

— Его вызвали в Остин — он должен выступать свидетелем по делу об угоне машины. — Джек достал из кармана блокнот и стал что-то писать. — Мне очень жаль, что я не смог вернуться вчера.

Мэри-Джо не хотелось думать о вчерашнем вечере ио том, как она разозлилась, но ока также не могла рассказать Джеку о том, к чему пришла — ведь в соседней комнате находился Боб.

— Я слышала, пожар был очень сильный.

— Достаточно сильный.

— Кто-нибудь пострадал?

— Нет.

Джек протянул ей блокнот.

«Ты вроде бы говорила тогда, после пожара, что, кроме часов, ничего не пропало?» — прочитала Мэри-Джо.

«Действительно, — написала она большими буквами. — Все было на месте».

— Ты все еще злишься на меня? — тихо спросил Джек.

Мэри-Джо заглянула ему в глаза, но не смогла понять их выражения. Наверное, именно такой взгляд был бы у нее, если бы она пыталась скрыть от кого-то, что расстроена, что ей больно.

Мысль эта была открытием. Так она сделала Джеку больно, обвинив его вчера, что он спал с ней, чтобы продвинуть расследование. Мэри-Джо покачала головой.

— Не знаю. Мне надо подумать об этом.

— Не надо.

— Что не надо?

— Не думай об этом. Просто скажи мне, что ты чувствуешь.

— Смущение. Неуверенность.

Джек невесело улыбнулся.

— Добро пожаловать в наш клуб. Сегодня у меня куча бумажной работы, а вот вечером я хотел бы с тобой увидеться.

Мэри-Джо подняла голову.

— Начинаешь скромничать, Джек?

— О чем это ты?

— Раньше ты никогда не просил меня о встречах — просто появлялся там, где хотел и тогда, когда тебе удобно.

— Если бы я спросил, ты могла бы ответить «нет». Я не хотел рисковать.

— А сейчас?

— Забудь об этом. Единственное, что ты можешь решить, это прийти ли мне до ужина или после. Но приду я в любом случае.

Теперь улыбнулась Мэри-Джо.

— Вот это мой Джек. Узнаю!

— Так я твой? Твой?

— А тебе этого хочется?

— Ну конечно, дорогая. Всем сердцем.

По телу Мэри-Джо снова пробежала знакомая сладкая дрожь. Черт побери, этот мужчина знал, как с ней разговаривать! Джек снова написал что-то в блокноте и показал ей.

«Веди себя естественно и дожидайся Далтона. Ситуация подозрительная. Держи глаза и уши открытыми. Я люблю тебя».

Мэри-Джо снова перечитала последнее предложение. Потом еще раз. Медленно подняв голову, она встретилась глазами с Джеком.

Он улыбнулся, пожал плечами и поднял руки.

— Это чистая правда. — И прежде чем Мэри-Джо успела ответить, Джек повернулся и вышел из магазина.

Весь день Мэри-Джо была какой-то нервной и неуклюжей. Она пролила кофе на новую витрину — хорошо еще, что он не попал на ковер, — сломала ноготь, два раза обсчиталась, давая сдачу покупателю. Ей то хотелось посмотреть на Боба, чтобы прочесть на его лице, виноват он или нет, то вообще страшно было смотреть в его сторону: как бы он не прочел на ее лице, что Мэри-Джо считает его вором. А возможно, и поджигателем.

И, конечно же, мысли ее всецело занимал Джек.

«Я люблю тебя».Вот так запросто написать эти слова в углу блокнота! Надо было бы посмеяться над этим, но больно было думать, что Джек мог шутить такими вещами. Если бы только она не посмотрела на него. Если бы он не сказал, что это чистая правда.

Но, может быть, он имел в виду совсем другое. Может быть, он подтверждал, что ситуация действительно подозрительная?

И еще очень возможно, чтоее разум, мечущийся между Джеком, пожаром, Бобом, Далтоном, который все не показывался, окончательно покинет ее, и она проведет остаток дней в сумасшедшем доме.