Жара

Ближе к вечеру несколько старух, возглавляемых бабой Дуней, обходили деревню с иконами, повязав их чистыми рушниками, сопровождаемые любопытствующими детьми и собаками. Останавливались возле каждой избы, пели визгливыми голосами:

– О пресвятая и преблагословенная Мати сладчайшего Господа нашего Иисуса Христа, припадаем и поклоняемся Тебе пред святою и пречестною иконою Твоею, еюже дивная и преславная чудеса содеваеши, от огненного запаления и молнеиноснаго грома жилища наша спасаеши, недужныя исцеляеши, и всяко благое прошение наше во благо исполняеши, смиренно молим Тя, всесильная рода нашего заступнице: спаси и сохрани, Владычице, под кровом милости Твоея благовернаго государя нашего, императора Николая…

– Куда тебя понесло? – воскликнула баба Лиза, всего лишь года на три моложе бабы Дуни. – Какого еще императора?

– А-а, ну да! Не туда глянула, – сконфузилась баба Дуня. – Может, «О спасении утопающих Пресвятой Богородице»? Там есть одно место очень душевное… – предлагает она.

– Тут и утонуть-то негде, а ты о спасении утопающих, – возражает еще одна старуха, баба Маня.

Но баба Дуня уже включилась:

– Не имамы бо ни иныя помощи, ни иного предстательства, ни утешения, токмо к Тебе, о Мати всех скорбящих и напутствуемых…

Остальные подхватили:

– Ты по Бозе наша надежда и заступница, и на Тя уповающе, сами себе, и друг друга, и всю жизнь нашу Тебе предаем во веки веков. Аминь.

– Дальше, я думаю, надо прочесть молитву о защите от змиев и василисков, – предложила баба Дуня. Только я запамятовала, где ее искать, у какого святого.

– А и Бог с ними, с василисками. Уползли. Сейчас главное от огня и полымя. Посмотри там, в Молитвослове-то своем, что еще имеется.

Четверо склонились над книжкой в обшарпанной обложке, с тиснением и остатками золота на нем, которой уж, небось, лет сто. Баба Дуня осторожно переворачивает пожелтевшие страницы, бормочет, быстро пробегая старинные тексты глазами сквозь толстые стекла очков. Она в деревне самая главная грамотейка по части молитв, потому что у нее у одной есть такая, можно сказать, истинная книжка, чудом сохранившаяся в прошлые лихие года.

– Вот! – восклицает баба Дуня, тыча пальцем в страницу, так что очки у нее сползают на кончик носа. – «Молитва пророку Илии во время бездождия», – читает она, водя пальцем по строчкам.

– Вот это и надо было читать с самого начала, а не про императора Николая, – проворчала баба Лиза.

– С самого начала надо читать Богородице, а святым и пророкам апосля, – возражает баба Дуня.

– Как же так? – противоречит баба Маня. – Богородица – это ж высшая, можно сказать, инстанция. Ты ж не идешь сразу к председателю колхоза, а сперва к бригадиру. Уж если он не поможет, тогда только к председателю.

– Это на земле, а то в небесах, – поясняет баба Дуня. – Да и к кому нынче-то пойдешь? Ни бригадиров, ни председателя. Разве что в район? Так там теперь сидят не поймешь кто. Евстегнеевна по весне ездила насчет дров, так ей там сказали, что это не по их части. Надо, мол, в лесничество обращаться. А где оно теперь это лесничество? Порушили все, что мы своими руками создавали, а теперь сидят, как те филины, и лазами лупают. Только хапать и умеют.

И никто не решился ей возразить.

Старухи проходят еще несколько десятков шагов до следующего дома, останавливаются, начинают читать. Их снова окружает ребятня, заглядывая в беззубые рты, из которых с подвыванием истекают малопонятные слова: