Читаем Жара полностью

На экране отобразились две папки с фотографиями. В одной из них находились протоколы допросов его самого, жены и соседей по двору, оказавшихся невольными свидетелями давнего происшествия на дороге, а во второй – заключения медиков по результатам обследования основных участников. На изучение документов ушло часа полтора. В итоге цепочка событий была подробно восстановлена, но это не привнесло ясности в дело. Зато стало очевидным, что им никто с тех пор не интересовался. Бумаги в целости и сохранности пылились в архиве, а вопрос: кто же досаждает его дочери? – повис в воздухе.

Почувствовав голод, Сергей Анатольевич прервал изыскания и, прихватив с собой коробку с содержимым, прошествовал на кухню. Его визит совпал с обеденным перерывом. Под приветственные возгласы молодых людей пицца отправилась в микроволновку, а картонная оболочка – в мусорное ведро. Запахло едой. Жизнь налаживалась, в очередной раз подтверждая простую истину: главное – это вовремя подкрепиться. Тем более компания подобралась что надо: все ребята хорошие и общаться с ними было одно удовольствие, особенно с Романом. Знакомство с ним произошло четыре года назад. Его отец – Лёша Зимин учился вместе с ним в институте, по окончании которого был направлен по распределению в Минск и там женился на белорусской девушке, не замедлившей родить ему мальчика. В течение нескольких лет друзья поддерживали связь по телефону, потом долго не общались, но, когда однажды раздался звонок, и почти забытый голос назвал его по имени, он обрадовался. Выяснилось, что сын однокашника, получивший диплом архитектора, ничего по специальности не нашёл и маялся впустую. «Помоги, – попросил Лёша, – жаль парня, пропадёт». Сергей к тому моменту организовал фирму и охотно взял юношу к себе. Тот зарекомендовал себя как нельзя лучше. Не прошло и года, и он уже возглавлял бригаду, отлично справляясь с возложенными обязанностями.

Расправившись с обедом, работники возобновили свою деятельность, а их директор остался допивать кофе. Но едва заслышав шум дрели, открыл форточку, вытащил коробку из ведра и, пристроив её в раковине, поджёг. Тут же на запах гари прибежал бдительный Роман, узнать: не горит ли случаем вверенный ему объект? «Всё нормально», – успокоил шеф и, смыв водой пепел, вернулся в импровизированный кабинет, чтобы продолжить анализ документов медицинского характера. Однако, пролистав изображения срезов мозга, смог разобрать только, кому какое принадлежит. Первые три были подписаны инициалами дочери, жены и его самого, а четвёртое – пустое. Видимо, бумажка отклеилась от гладкой поверхности, так и сфотографировали. Снимки ни о чём не говорили дилетанту от естественных наук; пришлось удовлетвориться описанием, оставленным под каждым из них.

Начал с Инги. В тексте фигурировало множество мудрёных терминов, но вердикт гласил однозначно: «Строение нетипичное. Наличие полостей в лобной кости позволяет усиливать мощность принимаемых и передаваемых электромагнитных сигналов…». Крепла убеждённость, что при грамотной подготовке дочь могла бы стать настоящим телепатом и непонятно, почему последнее посещение клиники не подтвердило данного факта. «Надо навестить чудо-эксперта, – решил Сергей Анатольевич. – Как же его называла дочь? – он сжал руками виски, мучительно пытаясь вспомнить фамилию. – Придётся завтра справиться в регистратуре. А карту памяти хорошо бы убрать подальше, чтобы не дай бог не подставить Олега. В какое-то место, где ремонт уже завершился». Ванная полностью отвечала его требованиями: стены сияли чистотой кафеля, а мебель органично подчёркивала стилистическую направленность интерьера. Опустившись на колено, великий конспиратор старательно приклеил карту кусочком скотча к нижней части тумбы для белья и крайне довольный вышел попрощаться с ребятами. Те дали подержать себя за запястья, сжав перепачканные ладони в кулак, и отпустили с миром.

Обратный путь дался нелегко: обилие мелких аварий усложняло без того тяжёлую дорожную обстановку и только добравшись до места удалось перевести дух. Иван ждал его и со словами: «давненько не виделись» распахнул дверь.

– Да уж! Наши режимы дня, как я погляжу, ощутимо разнятся. Что новенького? – забросил пробный камушек тесть.

– Проблем много, кручусь юлой. Скорее бы на дачу, – ответствовал зять, имея вид человека, которому нечего скрывать.

– Неужели ловко притворяется? – подумал Сергей, а вслух спросил: – Может, сходим на рыбалку с ночевкой? Наварим ухи, выпьем водки, поболтаем при луне».

– Хорошо бы, – быстро согласился Иван, то ли желая разрушить подозрения искренностью интонации, то ли торопясь вычеркнуть из памяти досадный эпизод.

На другой день Сергей Анатольевич наведался в клинику, где лечилась Инга. В окошке за стеклом сидела пухлая особа бальзаковского возраста с ореолом седых кудряшек и при его приближении что-то проворно спрятала в ящик стола. Судя по застрявшей спице – своё вязание.

– Здравствуйте, э-э-э… забыл фамилию врача. К нему посоветовал записаться приятель. Буркин кажется… или Бурков.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Битва за Рим
Битва за Рим

«Битва за Рим» – второй из цикла романов Колин Маккалоу «Владыки Рима», впервые опубликованный в 1991 году (под названием «The Grass Crown»).Последние десятилетия существования Римской республики. Далеко за ее пределами чеканный шаг легионов Рима колеблет устои великих государств и повергает во прах их еще недавно могущественных правителей. Но и в границах самой Республики неспокойно: внутренние раздоры и восстания грозят подорвать политическую стабильность. Стареющий и больной Гай Марий, прославленный покоритель Германии и Нумидии, с нетерпением ожидает предсказанного многие годы назад беспримерного в истории Рима седьмого консульского срока. Марий готов ступать по головам, ведь заполучить вожделенный приз возможно, лишь обойдя беспринципных честолюбцев и интриганов новой формации. Но долгожданный триумф грозит конфронтацией с новым и едва ли не самым опасным соперником – пылающим жаждой власти Луцием Корнелием Суллой, некогда правой рукой Гая Мария.

Валерий Владимирович Атамашкин , Колин Маккалоу , Феликс Дан

Проза / Историческая проза / Проза о войне / Попаданцы
Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века