Читаем Жара полностью

Инга, обладая тонкой психической организацией, больше доверяла чувствам. Спонтанный порыв всегда был ей ближе, чем голый расчёт, а скрывать мысли она никогда не умела. Потому-то зарделась при виде Ивана – парень ей сразу понравился. И тот откликнулся на призыв. Позже он, конечно, скажет, что первым пленился её чарующим образом. Разумеется, можно долго спорить о том, как рождается искра взаимопонимания, но в её существовании сомневаться не приходится. Они незаметно улизнули с банкета и гуляли до утра по ночной Москве. Иван рассказывал о себе, о родителях, погибших в автомобильной аварии, которых ему заменили бабушка и дед. Трагедия произошла, когда ему не исполнилось и трёх лет, и он естественно ничего не помнил. Сохранилось всего одно фото. На нём ветер развевает мамины волосы, а взгляд отца лучится нежностью. Снимок случайно попался Инге на глаза, и ей страстно захотелось, чтобы он вот также смотрел на неё. С тех пор влюблённые не расставались и, отпраздновав одну свадьбу, приступили к подготовке собственной.

Подруги не теряли связи. Виделись, правда, редко, и приходилось компенсировать пробел в общении его интенсивностью. Ну так это их ни капли не напрягало, а только добавляло веселья. Всякий раз Алка начинала с жалоб. Оказывается, дипломатическая деятельность за рубежом традиционно сопряжена с дополнительными энергозатратами. Возможно поэтому пребывание там в качестве полномочного представителя подразумевало наличие прислуги, водителя и прочих излишеств, не говоря уже о повышенном окладе и светских раутах, вносящих разнообразие в череду монотонных буден. А по приезду домой, они с мужем превращались в простых клерков со всеми вытекающими. Далёкая от бытовых проблем, хозяйка не находила общего языка с утюгом и злилась на непослушную кухонную утварь. Кастрюли со сковородками отвечали взаимностью, ведя с ней непримиримую войну. Обычно дело благополучно заканчивалось где-нибудь в ресторанчике к удовольствию обеих сторон, засим следовал отъезд, и всё возвращалось на круги своя.

Алка обожала обсудить нравы норвежского населения, особенно перемыть косточки женской его части. В силу географического положения климат в стране отличался обилием осадков, и те скоро смекнули, что при подобном раскладе ни к чему пользоваться косметикой и модельной обувью. Умыться почище, одеться поудобней – вот и весь секрет красоты. Зато атрибутом каждой уважающей себя семьи сделался набор зонтиков. Первый брали на работу, со вторым шли за покупками, с третьим гуляли по набережной, а самый нарядный оставляли для исключительных случаев. Какая прелесть! Кстати, слово «диета» категорически отсутствовало в лексиконе здешних дам. Не то чтобы улицы пестрели от чрезмерного количества толстушек, нет… просто на фоне поголовного благоденствия превалировали упитанные фигуры без изысков. Но наша красавица родилась и выросла в среднерусской полосе и не собиралась прятаться в складках жира и бесформенных балахонах. Короче, никто не видел её без каблуков, макияжа и улыбки. Эта яркая личность умела заряжать окружающих лучезарным оптимизмом, который никогда никому не повредит.

Глава 2

Наваждение

Пока Инга витала в облаках, у неё под боком разворачивались беспрецедентные события. Посреди поляны образовалось живое кольцо из детей. Взявшись за руки, они размеренно переминались с ноги на ногу, периодически вскидываясь к центру, где стояли Саша и Оля. Действо осуществлялось под музыкальное сопровождение и все бы ничего, но вместо свойственных нежному возрасту популярных мелодий в эфир нёсся затейливый хорал, переходящий в гул. Удивительно, но даже бабушки, сидящие рядом, участвовали в этой полифонии абсурда, выводя носами причудливые рулады. Телом овладела блаженная истома, и не хватало духу оторвать взор от диковинного зрелища. К счастью, до слуха донёсся приглушенный лай, и порядок восторжествовал. Лавина света, обрушившаяся сверху, обострила восприятие и пружиной подбросила над скамейкой.

Время, казалось, застыло в неподвижности, лишь одна она перемещалась по направлению к своим чадам. Разомкнув хоровод, испуганная мать обняла малышей, но те не реагировали на прикосновения. Хорошо, что всё быстро закончилось: мир принял знакомые очертания, близнецы засмеялись, а цепь распалась на звенья-человечки. Услыхав ворчание по поводу присутствия животных на игровой площадке, Инга начала озираться в поисках поводка и, не найдя его, вспомнила, что не брала Дину на прогулку. Значит, та совершила побег? Странно… Раньше за ней такого не наблюдалось. Спала себе за гаражом, демонстрируя великолепную выдержку. Неужели учуяла? В принципе, это возможно. В стрессовой ситуации изменяется гормональный фон, а с ним и запах тела, который нос собаки способен выделить из общего букета запахов. Для человека равносильно услышать крик о помощи, чтобы отреагировать аналогично – тут всё просто. Непонятно другое: кем разыгрывалась дикая сцена с привлечением малолетних, а главное – зачем и что она сможет противопоставить злой воле, испытывающей её терпение подобным образом?

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дом учителя
Дом учителя

Мирно и спокойно текла жизнь сестер Синельниковых, гостеприимных и приветливых хозяек районного Дома учителя, расположенного на окраине небольшого городка где-то на границе Московской и Смоленской областей. Но вот грянула война, подошла осень 1941 года. Враг рвется к столице нашей Родины — Москве, и городок становится местом ожесточенных осенне-зимних боев 1941–1942 годов.Герои книги — солдаты и командиры Красной Армии, учителя и школьники, партизаны — люди разных возрастов и профессий, сплотившиеся в едином патриотическом порыве. Большое место в романе занимает тема братства трудящихся разных стран в борьбе за будущее человечества.

Георгий Сергеевич Березко , Георгий Сергеевич Берёзко , Наталья Владимировна Нестерова , Наталья Нестерова

Проза / Проза о войне / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Военная проза / Легкая проза
Битва за Рим
Битва за Рим

«Битва за Рим» – второй из цикла романов Колин Маккалоу «Владыки Рима», впервые опубликованный в 1991 году (под названием «The Grass Crown»).Последние десятилетия существования Римской республики. Далеко за ее пределами чеканный шаг легионов Рима колеблет устои великих государств и повергает во прах их еще недавно могущественных правителей. Но и в границах самой Республики неспокойно: внутренние раздоры и восстания грозят подорвать политическую стабильность. Стареющий и больной Гай Марий, прославленный покоритель Германии и Нумидии, с нетерпением ожидает предсказанного многие годы назад беспримерного в истории Рима седьмого консульского срока. Марий готов ступать по головам, ведь заполучить вожделенный приз возможно, лишь обойдя беспринципных честолюбцев и интриганов новой формации. Но долгожданный триумф грозит конфронтацией с новым и едва ли не самым опасным соперником – пылающим жаждой власти Луцием Корнелием Суллой, некогда правой рукой Гая Мария.

Валерий Владимирович Атамашкин , Колин Маккалоу , Феликс Дан

Проза / Историческая проза / Проза о войне / Попаданцы
Раковый корпус
Раковый корпус

В третьем томе 30-томного Собрания сочинений печатается повесть «Раковый корпус». Сосланный «навечно» в казахский аул после отбытия 8-летнего заключения, больной раком Солженицын получает разрешение пройти курс лечения в онкологическом диспансере Ташкента. Там, летом 1954 года, и задумана повесть. Замысел лежал без движения почти 10 лет. Начав писать в 1963 году, автор вплотную работал над повестью с осени 1965 до осени 1967 года. Попытки «Нового мира» Твардовского напечатать «Раковый корпус» были твердо пресечены властями, но текст распространился в Самиздате и в 1968 году был опубликован по-русски за границей. Переведен практически на все европейские языки и на ряд азиатских. На родине впервые напечатан в 1990.В основе повести – личный опыт и наблюдения автора. Больные «ракового корпуса» – люди со всех концов огромной страны, изо всех социальных слоев. Читатель становится свидетелем борения с болезнью, попыток осмысления жизни и смерти; с волнением следит за робкой сменой общественной обстановки после смерти Сталина, когда страна будто начала обретать сознание после страшной болезни. В героях повести, населяющих одну больничную палату, воплощены боль и надежды России.

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века