Жара и пыль

— Ну, односпальную-то каюту можно найти, — сказала миссис Кроуфорд. — И потом, всегда можно телеграфировать Гиббонсам из Бомбея…

— Правда? — спросил Гарри с такой нескрываемой радостью, что она улыбнулась.

— Правда-правда, — пообещала она ему.

Ночью, когда они вместе лежали в постели под москитной сеткой, Оливия сказала Дугласу:

— Но ведь он гость Наваба.

— Ну и что?

— А то, что Наваб оплатил его проезд. И окружал его роскошью все эти годы. Не понимаю, как он может просто сбежать. С друзьями миссис Кроуфорд, — добавила она.

— Дорогая, он же хочет уехать.

— Иногда хочет. А иногда — нет.

— Слишком это мудрено для меня. В любом случае, должен хотеть.

— Ты устал от него?

— Наоборот, я рад, что он здесь. Лучше здесь, чем там.

— Но ведь Наваб был так добр к нему! Чрезвычайно добр!

— Завтра я пошлю кого-нибудь за его вещами.

— Дуглас, милый, ты абсолютно уверен?

Но на следующий день Наваб приехал сам. Оливия и Дуглас ушли в церковь, а когда вернулись, «роллс-ройс» Наваба стоял у дома, а сам Наваб сидел в гостиной с Гарри, который еще был в пижаме и халате. Выглядели они так, словно у них уже состоялся длинный задушевный разговор.

Когда Наваб сказал, что приехал, чтобы увезти Гарри домой, Дуглас напрягся. Наваб заговорил более сердечно, сказал:

— Спасибо, что приютили его. — И добавил: — Теперь в Хатме все утихло, ему нечего бояться. — Он улыбнулся Гарри, который тоже ответил смущенной улыбкой.

Дуглас сжал зубы, на скулах заходили желваки. Наваб сказал:

— Вы, наверно, слышали, у нас были небольшие беспорядки.

Дуглас смотрел прямо перед собой. Оба, и он, и Наваб, стояли, они были одинакового роста и почти одинакового сложения. Оливия и Гарри, сидя на диване, смотрели на них снизу вверх.

— У нас это каждый год происходит, — сказал Наваб. — Ничего особенного. Горячие головы, но потом остывают. Как погода в это время года.

— Мы видели ваши списки раненых, — глухо сказал Дуглас.

— Ну что же вы стоите! — воскликнула Оливия. Ее никто не услышал.

— Каждый год, — повторил Наваб. — Ничего нельзя сделать.

Дуглас отвернулся. Ему пришлось промолчать: Наваб был независимым правителем, и единственным человеком, уполномоченным говорить с ним, был майор Минниз. Но молчание Дугласа было куда выразительнее слов и мыслей.

Наваб повернулся к Гарри:

— Одевайтесь, нам пора.

Гарри тут же поднялся, но перед тем, как он вышел из комнаты, Дуглас сказал:

— Насколько мне известно, завтра здесь будут мистер и миссис Росс-Милбанк.

Гарри остановился у двери; Наваб непринужденно спросил его:

— Кто это? Ваши друзья?

— Они уезжают в четверг, — сказал Дуглас.

— В Бомбей? — спросил Наваб. — Да, Гарри говорил мне, но это пришлось отменить. Одевайтесь, старина, уж не думаете ли вы, что я вас в таком виде повезу домой. — Он повернулся к Оливии и улыбнулся.

Дуглас сказал Гарри:

— Мистеру Кроуфорду доложили из Бомбея — есть свободная койка.

Теперь Наваб сел в кресло. Он откинулся назад и положил ногу на ногу. Он сказал Дугласу:

— Мы с Гарри поговорили. Это просто недоразумение. Я принесу мистеру и миссис Кроуфорд свои извинения и поблагодарю их от имени моего гостя. А еще я поблагодарю, — великодушно добавил он, — мистера и миссис Росс-Милбанк.

Дуглас намеренно обратился только к Гарри:

— Вы же хотели уехать. Ваша мать нездорова.

Наваб сказал:

— Мы должны быть благодарны: его матери лучше, она поправилась… А теперь мы все с нетерпением ждем ее приезда. Моя мать послала ей приглашение на урду, писанное ее собственной рукой, а я приложил свой перевод на английский и добавил: «У вас теперь двое сыновей, и оба они очень хотят, чтобы вы приехали». — Он откинулся еще глубже на спинку кресла и снова положил ногу на ногу, переменив позу, довольный тем, как ладно он все устроил. Гарри глубоко вздохнул и сказал Дугласу:

— Спасибо вам большое за гостеприимство. Это правда, знаете, я действительно хочу вернуться во дворец. Он же сказал, мы об этом поговорили перед тем, как вы пришли. Я правда хочу.

— Вы не обязаны, — сказал ему Дуглас с другого конца комнаты.

— Я хочу, — сказал Гарри.

Наваб рассмеялся:

— Разве вы не видите, мистер и миссис Риверс, он же как ребенок, который сам не знает, чего хочет! Мы все должны за него решать. Полюбуйтесь, — продолжал он, — мне приходится приказывать ему одеваться. Гарри, как можно в таком виде стоять перед дамой? Идите и причешитесь. — Он шутливо растрепал ему волосы, и они улыбнулись друг другу, словно это была давняя шутка. — Идите же, — сказал Наваб нежно и твердо и, когда Гарри ушел, повернулся с Дугласу и Оливии: — Вы знаете, что Гарри страшный эгоист? — серьезно спросил он, а затем вздохнул и добавил: — Но что же делать, я так привык к нему, он у меня вот здесь. — Наваб положил руку на сердце.

Оливия быстро взглянула на Дугласа. Ее огорчило, что он стоял, как прежде. Сама она не сомневалась, что Наваб говорит совершенно искренне: ей даже было немного завидно, что Гарри вызвал у него такую глубокую любовь и чувство дружбы.

* * *