Жара в Архангельске-1

«Ну что ж, главное, она здесь, — подумал Даниил, уже засыпая, — Она здесь, и позвонила мне сама. Завтра начнётся самое интересное…»

Но что именно начнётся завтра, Даниил представить себе не успел, так как через минуту он уже крепко спал.

Гл. 11. Разочарование

Утром Олива проснулась с ощущением неизбежности счастья. Сладко потянувшись, легко спрыгнула с постели и, ступая босиком по мягкому ковру, подошла к окну и распахнула гардины. Яркий солнечный свет хлынул из окна в комнату. В ярко-синем небе парили морские чайки; ветер доносил с Белого моря лёгкую прохладу. Олива сняла с головы полотенце и длинные рыжие волосы её густой волной упали на плечи. Она с наслаждением потянулась.

— Здравствуй, Солнце!

— Здравствуй, Олива, — ответило ей солнце, сияя в ярко-синем небе.

Она радостно засмеялась и побежала мыться, чистить зубы. Скорей, скорей, надо успеть всё. Сегодня будет клёвый день!!!

Ровно в два она была у высотки. До этого собиралась часа три, снимая и надевая по сто раз одежду, не зная, что выбрать: тёмно-синий сарафан или оранжевый топик. Ещё сложнее было с причёской: она сначала накрутила волосы щипцами, потом вылила на них полфлакона геля — всё было плохо, всё не то! Пришлось заново мыть голову, сушить и снова завивать. А время между тем не стояло на месте — до двух оставалось меньше часа. Тогда Олива, наскоро стянув сзади волосы заколкой, схватила сумку и побежала к высотному зданию.

Она стояла, облокотившись на бордюр, и ужасно нервничала, теребила волосы, то и дело смотрелась в зеркальце, поправляя макияж. Затем, бросив зеркальце в сумку, пытливо всматривалась в проходивших мимо парней, гадая: он — не он? А ну как он не придёт? Или она ему не понравится? О том, понравится ли он ей сам, Оливе как-то не думалось.

Между тем, от толпы проходивших мимо молодых людей отделился высокий симпатичный парень в джинсовой куртке и присел на бордюр рядом с Оливой. Оглянувшись на неё пару раз, придвинулся поближе.

— Привет! Ты — Оля?

— Да… А ты, должно быть, Даниил?

— Ну, что-то типа того, — парень слегка усмехнулся, — Пошли отсюда!

— Ну пошли.

Они встали и направились к Петровскому парку. Нырнув в прохладную сень деревьев, уселись на свободную скамейку возле фонтана. Олива, украдкой кидая на него быстрые взгляды из-под ресниц, застенчиво и радостно улыбалась. Даниил оказался очень красивым парнем — правильные, классические черты лица, красиво очерченные тонкие губы, большие зелёные глаза. Таких красивых парней Олива ещё не встречала — она и предположить не могла, что Сорокдвантеллер окажется именно таким. Она чувствовала, как заливается румянцем, сидя рядом с ним — он ей очень, очень понравился…

Даниил же, небрежно цедя слова сквозь зубы, едва смотрел на свою собеседницу. Сказать по правде, увидев Оливу в реале, он сильно разочаровался — что ни говори, а представлял он её совершенно не такой. Он придирчивым взглядом осмотрел её с ног до головы. Нда… Какая-то маленькая, неказистая, да ещё узкоглазая как чукча. А намалевалась-то как… Пять слоёв пудры, пять слоёв туши на ресницах, жирный слой помады на губах — того и гляди, вся «штукатурка» осыплется. Кофта какая-то на ней кислотного цвета, серьги в пол-лица, и причёска — «я у мамы вместо швабры». Ужас. У-жас. И вот, сидит тут это чучело огородное с дебильной улыбкой до ушей, сейчас ещё втюрится в него — только этого Даниилу и не хватало. Он-то думал, что Олива девушка если и не красивая, то хотя бы симпатичная. А тут — пугало пугалом. Он всмотрелся в её лицо — Бог ты мой, страшна как ядерная война. Настроение у Даниила портилось с каждой минутой. Он уже подумывал о том, что хорошо бы сейчас встать и, сославшись на срочные дела, вскочить в троллейбус и уехать в неизвестном направлении. Только вот срочные дела эти, как назло, никак не придумывались, и Даниил, раздражаясь всё больше и больше, уже даже и не пытался скрыть своё злобное выражение лица.

Олива, видимо, почувствовала, что не нравится Даниилу. Ей стало ужасно стыдно своей внешности, она нервно трогала серёжки, словно бы намереваясь их снять. Она поняла каким-то шестым чувством, что он хочет от неё уйти, и уже морально готовилась к тому, что он сейчас встанет со скамейки и исчезнет. Щёки её горели от стыда и обиды, на глаза наворачивались слёзы. Она сидела рядом с ним, ссутулившись, низко опустив голову. Даниил посмотрел на неё, и вдруг… в нём как будто шевельнулось что-то. Он подумал, что не так уж и потерян этот день, и даже такое, казалось бы, разочарование, он мог бы применить с пользой.

— А знаешь, я что-то проголодался, — сказал он как бы между прочим, — Хм, но на кафе у меня денег нет…