Жара в Архангельске-1

И ушёл.

А город покрывался непроглядной пеленой дождей и туманов. Мокрые деревья. Мокрые крыши. Мокрые зонты. Мокрые деревянные тротуары…

Он шёл по одному из этих тротуаров и думал. О Никки. Об Оливе. О том, как изменилась его жизнь с тех пор, как он окончательно уверовал в то, что он всемогущ. В то же самое ведь поверили и другие.

А в Москве тоже шёл дождь. И так же под зонтом шла с работы Олива. И на ходу её мысли складывались в стихи:

«…Огни неоновых реклам.
Поток машин. Толпа прохожих,
Спешащих по своим домам
И друг на друга не похожих.
Промозглый дождь. Кричащий свет.
В толпе мелькают чьи-то лица…
Но всё не те. Тебя здесь нет.
И смысла нет здесь находиться…»

Впрочем, Олива знала, что никогда не покажет этих стихов Даниилу. Ей казалось, что она умрёт со стыда, если он узнает хоть что-нибудь. К тому же, неразрешённая ситуация с Никки по-прежнему оставалась открытой. Олива знала, что у Даниила нет своего интернета, и он сидит от Никки. С одной стороны, ей это, конечно, не нравилось, но с другой она понимала, что это было пока что единственное средство связи, и, не будь Никки, у Оливы не было бы возможности общаться с Даниилом хотя бы через аську. И они общались в аське как друзья, не давая друг другу даже малейшего намёка на что-то большее, но Олива была согласна даже на это, лишь бы не терять его из виду.

Гл. 16. Казанова

— Ну что ты занимаешься самоедством? Ты же сама себя ешь! — возмущалась Аня, — Это глупо — в твоём случае надеяться на взаимность…

— Почему глупо? — раздражённо спросила Олива.

— Потому что вы виделись только один день! Неужели ты думаешь, что за один день он в тебя влюбится?

— А почему нет? Я же влюбилась!

— Ну, ты это ты. А он это он.

— Аня права, — вмешалась Настя, другая подруга Оливы, — Он — парень. А ты влюбляешься во всех подряд.

— Так уж и во всех подряд! — Олива даже разозлилась.

— А что, скажешь, не так? Асмолов был? — Был, — Настя загнула палец, — Асмолов — раз, Смирнов с курсов — два. Вовка Поздняков — три. Даже в Сашку Богданова на моём дне рождения ухитрилась влюбиться, хоть видела его первый и последний раз в своей жизни! А теперь какой-то Даниил из Архангельска — это вообще Хуево-Кукуево!

— Да она влюбляется во всё, что движется, — добавила Аня.

— А ну вас! — вспылила Олива, — Ни черта вы не понимаете…

— Мы просто реально смотрим на вещи, — сказала Аня, — А ты витаешь в облаках. Мы пытаемся тебя хоть как-то спустить на землю. Пока ещё не поздно. Пока ты сама не грохнулась и не расшибла себе всю задницу!

— Да пусть грохнется, — снисходительно произнесла Настя, — Видимо, ей нравится самой себе создавать проблемы.

— А знаешь, я что-то проголодалась, — Аня перевела разговор на другую тему, — Может, сходим в ларёк за пирожками?

— А, ну давай сходим. И мороженого возьмём, — ответила Настя.

— Олив, ты пойдёшь с нами до ларька?

— Нет.

— Ну как хочешь.

Олива закрыла дверь за подругами и с досадой прошла в свою комнату. Вот опять они испортили ей настроение… Но ведь есть же разумное зерно в их словах?..

А подруги тем временем, жуя на ходу пирожки, возвращались от ларька.

— А чё за Даниил-то? Ты его знаешь? — спросила Настя.

— Откуда? Только со слов Оливы, — ответила Аня, доедая пирожок с повидлом.

— Я просто думала, может, вы в аське переписывались или ещё где…

— Неет… А ты?

— И я не общалась с ним. Впрочем, — подумав, добавила Настя, — Мне тут в аську третьего дня постучался какой-то чел со странным ником… какой-то teller… что-то типа этого.

— 42nteller что ли? Так это он и есть!

— Мммм? — Настя даже подавилась пирожком.

— Ну так! — воскликнула Аня, — Точно он! Мне Олива говорила, что у него ник 42nteller, а у меня память хорошая. И чего, он тебе писал?

— Да ничего не писал. Просто я его добавила, вот и всё.

— А как он твой номер аськи узнал?

— Ну как как — сядь да покак! — это была любимая поговорка Насти, которую она вворачивала при каждом удобном случае, — Олива наверно ему болтанула, кто же ещё.

— О да! Это она может…

Покончив с пирожками, девушки принялись за мороженое. Разворачивая рожок, Аня небрежно произнесла:

— А мороженое так себе. Раньше его лучше делали — там вафля была хрустящая. А тут она мягкая как тряпка. Я такое не люблю.

— Может, просто долго у них в холодильнике лежало, вот и отсырело, — сказала Настя.

— Кошмар! Да оно ещё и просрочено!

— Ну а что ты хочешь? Олива-то у нас вон в каком захолустье живёт. Если тут единственный супермаркет на весь район — это «Пятёрочка», до которой переться как до луны, то и понятно, что в ларьке не только мороженое просрочено, но и пирожки!

Впечатлительная и изнеженная Аня после таких слов почувствовала, что съеденный ею пирожок запросился наружу. Ей до смерти захотелось домой, где всегда есть свежая и качественная еда в «Рамсторе», и нет этих жутких и безликих серых домов, а главное — унылой и безнадёжной запущенности Оливиной квартиры.