Жара в Архангельске-2

— Дай Оливе валерьянки, и надо уложить её в постель, — сказал Салтыков, — Не знаю, что с ней такое… Наверно, сильное нервное потрясение…

Через двадцать минут Олива уже крепко спала, лёжа на диване в большой комнате, а Салтыков и Майкл сидели на кухне и ели сосиски с макаронами.

— Майкл, я забыл — на какое время у нас поезд в Москву? — спросил Салтыков.

— На 21:45, — ответил Майкл, — А у Оливы?

— У неё поезд завтра — говорит, на сегодня билетов не было.

— Слушай, что это с ней такое стряслось? — спросил Майкл, — Это ты её, что ли, так шокировал?

— Ну, Майкл, — Салтыков покраснел и стал усиленно ковырять вилкой макароны, — Сам же знаешь… Я сам в шоке, не ожидал такой реакции…

— Реакции на что? — не понял Майкл.

— Эх, Майкл, Майкл! Всем ты хорош — умён, диплом красный защитил, в аспирантуру поступил — а таких элементарных вещей понять не можешь! Ну, что бывает, если парень и девушка оказываются в одной постели?

— Что?

— Ну подумай, подумай!

— Ну я понял…

— Вот то-то и оно, — сказал Салтыков, — Поймал я, значит, момент — она ни в какую. Вырываться вздумала… Ну, я думал, так — ломается девка, вроде как в шутку… Но, честное слово, я не ожидал, что у неё крыша поедет…

Майкл оторвался от тарелки и пристально посмотрел Салтыкову в глаза.

— Господи, Майкл, ну не смотри ты на меня так! Я же ничего плохого ей не сделал! Мы же современные люди — что в этом такого? Это абсолютно нормально! А она… — Салтыков отчаянно махнул рукой, — Как из Юрского периода прямо.

— Постой, — перебил его Майкл, — Ты её… это… да?

— Да нет же! Между нами даже акта полового не было! Что я, маньяк, по-твоему? Сучка не захочет — кобель не вскочит.

— А что тогда?

— Не знаю, Майкл. И, главное — всё нормально было, уснули благополучно. Вдруг среди ночи просыпаюсь — а она… — и Салтыков рассказал, как было дело.

— Нда… — озадаченно произнёс Майкл.

— Пойду посмотрю, как она там, — Салтыков встал с табуретки и направился в комнату, где спала Олива.

Он отсутствовал минут пять. Майкл встал и направился следом за ним — Олива крепко спала, раскинувшись на его диване. Рядом с диваном стоял Салтыков с озабоченным выражением на лице.

— Не слишком ли ты много дал ей валерьянки? — спросил он Майкла.

— А что?

— Посмотри, я боюсь… Как бы она не…

Салтыков наклонился над Оливой. На минуту ему показалось что она не дышит — жуткий страх овладел им. Он осторожно тронул её за плечо.

— Оля! Оля!

Она не пошевелилась. Тогда Салтыков схватил её за плечи и начал трясти.

— Олива, очнись же! — взмолился он.

Она с трудом открыла глаза, мутным взглядом обвела комнату и опять провалилась в сон.

— Оставь её, — Майкл тронул Салтыкова за плечо, — Сейчас её лучше не будить. Пусть спит. Говорят, сон в таких случаях — лучшее лекарство.

Парни вышли из комнаты, прикрыв дверь.

— Не будем терять время, — сказал Салтыков, — Негод просил скачать ему инфу для дипломного проектирования. Щас как раз этим займёмся.

Однако, едва сев за компьютер, Салтыков почувствовал, что утомился.

— Ну вот, опять башка начинает болеть, — пожаловался он, — Ты пока тут скачивай, а я пойду прилягу, — и, оставив Майкла за компом, пошёл в большую комнату и лёг на диван рядом с Оливой.

Олива проснулась где-то под вечер. Салтыков лежал рядом с ней и не спал. Она приподнялась на локте и заглянула ему в лицо.

— Ну как ты? — спросил он.

— Нормально, — спокойно отвечала Олива, — А ты спал?

— Неа.

— А чё так?

— Голова болит.

— Сильно болит? — она заботливо придвинулась к нему, — Может, окно открыть?

— Пожалуй…

Олива встала и, пройдя к окну, отворила его. Правда, пробраться к окну у Майкла в комнате было весьма проблематично, так как возле окна вплотную стоял огромный старый рояль, упершись клавишами в подоконник. Олива с трудом открыла крышку рояля и, кое-как просунув руки в щель между клавишами и подоконником, стала наигрывать мотив.

— Что это? — спросил Салтыков.

— «Орбит без сахара», — отвечала Олива и тут же стала подбирать другой мотив.

— А это что?

— Цой — «Пачка сигарет».

— Яасно.

— Олива, ты проснулась уже? — спросил Майкл, стоя в дверях, — Чувствуешь себя нормально?

— Да, вполне, — отвечала она, — А чё это у тебя рояль так странно стоит клавишами к окну? Играть же неудобно!

— На нём никто и не играет, — сказал Майкл, — Родители хотят его на дачу отвезти, правда не знаю, зачем.

Майкл сел на диван подле Салтыкова. Олива же продолжала задумчиво наигрывать мотив песни «Орбит без сахара». Все молчали.

— Сколько времени, Майкл? — спросил Салтыков.

— Без четверти шесть.

— Скоро надо будет собираться…

Опять наступило молчание. Лишь Олива задумчиво перебирала клавиши на рояле. Что-то невыразимо грустное получалось у неё из этого набора звуков. Олива не была пианисткой, играть почти не умела, но то, что получалось у неё набирать одним пальцем, заставляло как-то уйти внутрь себя, и, слушая эти звуки, всем присутствующим становилось вдруг так невыразимо жаль чего-то, своей уходящей юности, что щипало в носу и хотелось плакать.

— Что это за мелодия? — поинтересовался Майкл.