Жара в Архангельске-2

Не снимая дублёнки и замшевых перчаток, Олива присела на резной диван около лестницы и стала ждать, на случай если Аня вот-вот кубарем полетит вниз по лестнице, чтоб её можно было подстраховать, если вдруг Диме взбредёт в голову наладить её пинком со второго этажа. Но прошло пять, десять минут — Аня пока что с лестницы не летела, да и наверху вроде бы всё было относительно спокойно, и у Оливы отлегло от сердца.

Между тем, дожидаясь приезда Саньки, она беседовала с родителями братьев Негодяевых. Поговорили о коте, о погоде в Архангельске и в Москве, о том, кто где Новый год будет праздновать.

— Сейчас в восемь часов возле нашего дома будет устраиваться грандиозный фейерверк, — сказала мама, — И мы пойдём его смотреть.

— Наталья, сходи наверх, спроси у Димки, пойдут ли они смотреть фейерверк, — сказал отец своей жене. Та поднялась наверх и вскоре спустилась обратно, сказав, что Дима и девушка, которая находится с ним в комнате, фейерверк смотреть не хотят. «О, ну дай-то Бог, значит, у них там всё в порядке… Слава яйцам!» — облегчённо подумала Олива, и хотела было удрать под благовидным предлогом, вот только предлог этот что-то никак не придумывался.

Тут открылась дверь и на пороге появился Саня Негодяев.

— Добрый вечер, — обескураженно сказал он. По ходу дела, он никак не ожидал встретить Оливу у себя дома.

— Добрый вечер, — кивнула Олива в ответ, — Ты уже уходишь?

— Да.

— Я тоже ухожу щас, я бы осталась, да мне тут Салтыков только что позвонил, сказал чтоб я срочно шла домой, — спонтанно соврала она, — Так я пойду… И это самое… Новый год сегодня у нас, в два часа ночи все собираются у вечного огня, давай и ты подходи.

— Ладно, я постараюсь прийти.

— Да… И вот ещё что, — она обернулась на пороге, — Там это… Димка с Анькой в общем наверху, так ты скажи им, ежели они спустятся, Олива, мол, домой поехала…

— Ага, понял, скажу.

Олива побежала домой. На автобусной остановке обнаружила, что свой кошелёк она оставила у Ани в сумке, и ей нечем заплатить за проезд. Подумала и пошла пешком.

Она шла по обледенелым тротуарам Архангельска и думала о Салтыкове. «Хоть бы Анька подольше просидела у Димки, — думала она, — А я тем временем залезу в постель к Салтыкову, и мы будем лежать вместе, обнявшись, как в старые добрые времена, когда он ещё был влюблён в меня и увлечён мною. Тогда ведь его ещё не напрягало отсутствие между нами секса. А сейчас… Что же произошло сейчас? Но что-то же определённо произошло…»

Как не хотелось Оливе думать об этом сейчас, в канун Нового года! Как хотелось верить, что всё хорошо, хотя бы в честь праздника. Наивность! Жизнь — не сказка, чудес не бывает. Она не считается ни с новогодними праздниками, ни с днями рождения. А, какая глупость…

Олива пересекла Площадь Дружбы и, только миновав художественный салон, сообразила что идёт не в том направлении. Пришлось разворачиваться и топать в обратную сторону.

На площади перед ТЦ «Рим» в ожидании фейерверка толпился народ. Но вот грянул первый залп, и ночное небо над Площадью Дружбы вспыхнуло и озарилось разноцветными переливающимися огнями.

Олива в восторге остановилась и тоже стала смотреть. Такого красивого фейерверка она ещё ни разу в жизни не видела. «Нет, не всё так плохо, — умиротворённо подумала она, — И Аню я привезла сюда совсем не зря. Она, наверное, уже объяснилась с Димкой, он её не прогнал, значит, у них там всё хорошо, и они, наверное, тоже смотрят этот фейерверк, стоя в обнимку на балконе…»

Олива представила себе Диму и Аню, как они стоят в обнимку и восторженно смотрят фейерверк, оба такие красивые и счастливые. Я, наверное, фея, подумала Олива, я исполнила заветное желание подруги на Новый Год. Она была рада и за Аню и за Диму, что они теперь вместе. Но счастливого трепета в своей груди почему-то не ощутила. У неё болела голова; Олива чувствовала себя выпотрошенной как распоротая подушка, из которой вынули все перья.

«Пойду домой, — решила она, — Впереди ещё целая новогодняя ночь; опять гости, опять гульба… Анька, наверное, нескоро вернётся от Димки, если вообще вернётся — его родители, насколько я слышала, собираются за город на пикник; значит, Анька с Димкой в доме будут одни всю новогоднюю ночь…»

Шатаясь от усталости, Олива добрела, наконец, до квартиры и позвонила в дверь. Каково же было её удивление, когда дверь ей открыла… Аня собственной персоной!!!

У Оливы так пачка и отвисла. Если б вместо Ани дверь ей открыл какой-нибудь там гремлин или инопланетянин, Олива удивилась бы ничуть не меньше. Минуты три она ошарашенно глазела на Аньку с отвалившейся челюстью, и её обескураженный вид заставил Аню дико хохотать.

— Ты… чё… здесь… делаешь? — наконец, выговорила Олива, когда обрела дар речи.

— Тебя дожидаюсь. Долго же ты там бродила!

— А… ты разве не у Димки? — продолжала она тупить.

— Меня Саня на машине отвёз.

Тут Салтыков, зевая, вышел из комнаты и произнёс:

— Мелкий, объясни мне одну вещь: как это я мог тебе позвонить, если я в это время спал?

— То есть это как? — не поняла Олива.

— Ну Саня сказал, что я тебе якобы позвонил и сказал идти домой…

— Ну?