Жара в Архангельске-2

— Мне почему-то так кажется, что для Насти я и Гладиатор абсолютно разные люди, и ей даже трудно меня с ним сравнивать, но опять же я это только предполагаю… — подумав, ответил Майкл, — Просто видишь, я думаю, что надо уважать всё-таки мнение другого человека, и в данном случае Насти насчёт всего этого…

— Ты хочешь уступить её Гладу без борьбы?! — возопила Олива.

— Нет, я думаю, что как я могу повлиять, я повлияю, конечно… Просто действительно стараюсь обдуманно вести себя, как говорят без поспешных действий…

— В общем, я думаю, тебе надо будет проявить твёрдость характера. Настя же симпатизировала тебе, пока этот Глад не появился, — сказала Олива, — Просто помни, что Глада надо победить в этой борьбе.

— Ой ладно… Я-то тут уже думаю, что странно как-то, что с Волковой отношения идут гладко… И оказывается что вот и неприятности…

Однако внешнее спокойствие Майкла во время разговора с Оливой вскоре сменилось страшным отчаянием. Он осознавал, что Настя теперь для него потеряна; он обещал Оливе ничего не говорить Насте про их разговор, но его угнетала ложь, и необходимость притворяться перед Настей, что он ничего не знает и что всё в порядке.

Его молчания хватило ровно на неделю. Раз ночью, когда Олива уже засыпала, ей позвонила Настя и тут же обрушилась на неё:

— Откуда Майкл знает про Гладиатора?!

— А что он тебе сказал? — спросила Олива.

— Да он вообще в последнее время был какой-то странный! А сейчас спросил напрямки, что у меня с Гладом. Так это ты сказала ему про Гладиатора?

— Да, я ему сказала ещё в прошлую среду. Неужели ты думала, что я буду закрывать на это глаза? — вскипела Олива, — Я сочла нужным сказать ему всю правду!

— Никто тебя не просил совать свой нос не в своё дело, — отрезала Настя.

— Но я это сделала и для твоего блага тоже. Пойми, твоё увлечение Гладиатором, по меньшей мере, безрассудно! Я бы не стала верить ему так, как ты, и из-за него пренебрегать Майклом…

— Ах, вот как? Заботливая ты наша! Может, ты сама хотела бы быть на моём месте сейчас, а? Чтобы все эти вещи Глад говорил тебе, а не мне? Всё нормально, — Настя саркастически усмехнулась, — И я ему верю.

— Но ты не должна поступать так с Майклом! — воскликнула Олива, — Это подло!

— Я ему ничего не обещала, во-первых. Во-вторых, сердцу не прикажешь, — парировала Настя, — А в-третьих, поскольку ты трепло, отныне я не буду больше посвящать тебя в мои приватные дела и мысли. Также у нас с тобой больше не будет общих знакомых, кроме Славика. Но если ты ещё раз посмеешь сунуться в наши с ним отношения — хорошего не жди! — и, не дожидаясь ответа Оливы, в трубке запищали короткие гудки.

«Вот и всё… — устало подумала Олива, кладя трубку на рычаг, — У меня больше нет подруг…»

«Да, есть Салтыков. Есть Майкл. Есть Димка. Есть Денис… — думала она, неподвижно уставившись в окно, — Но подруг у меня больше нет. Видимо, одно исключает другое… Но разве я виновата?..»

Олива взяла мобилу и написала Майклу: «Зачем ты заложил меня Волковой? Ну кто тебя просил?!»

«Извини, просто чувства так захватили, что не подумал. Извини, конечно».

«Эх, Майкл, Майкл…» — написала она в ответ.

«Не говори. И так тошно».

«Да, мне тоже тошно, — думала Олива, продолжая смотреть в тёмное окно, — Мне тошно оттого, что что-то я сломала, и так сломала, что это уже не починишь…»

Смска. Опять Майкл…

«Она тут предлагает остаться друзьями. В общем, я сам пока не знаю…»

«Вот и Майкл страдает, — подумала Олива, — Ему-то там, наверное, во сто крат хуже. И виновата в этом тоже я… Не надо было ему всё это говорить, видит Бог, не надо было. Меньше знал бы — лучше спал…»

Олива прошла в свою комнату, и легла в постель, положив под подушку сотовый телефон. Она заснула и уже не услышала последнюю смску от Майкла, которая пришла в два часа ночи:

«Всё-таки спасибо, что ты мне сказала про Гладиатора в своё время».

Гл. 25. Алюминиевые огурцы

Беда, как известно, сроду одна не ходит. Не успела Олива растерять всех до единой подруг, как на неё обрушилась новая неприятность: в метро кто-то вытащил у неё из сумки кошелёк с деньгами. Денег у неё, конечно, после лета оставалось не так уж много — всего три тысячи, но Олива была экономна: трёх тысяч ей вполне бы хватило, чтобы посидеть дома ещё как минимум недели две. Но судьба и тут решила сыграть с ней злую шутку: на выходе из метро Олива обнаружила молнию на своей сумке расстёгнутой, а кошелька — поминай, как звали…

Она пришла домой как пыльным мешком саданутая. Проверила на всякий случай свою «заначку» в ящике стола — тщетно: конверт был пуст. Тогда Олива перерыла свой рюкзак, с которым ездила в Архангельск, но отыскала там только тысячу рублей. Вот тут-то до неё окончательно допёрло, что осталась она совершенно без средств к существованию. Олива вспомнила те три тысячи, которые отдала летом Салтыкову за квартиру — как бы ей пригодились теперь эти деньги! Подруг у неё теперь нет, в долг занять не у кого. В этом городе Олива осталась совершенно одна, и рассчитывать ей теперь приходилось только на саму себя.