Жара в Архангельске-2

В пять часов вечера она выбежала из офиса на улицу. Было уже темно; по Лубянской площади с рёвом неслись с включёнными фарами машины. И тут радость захватила каждую клеточку её тела: навстречу ей, перекинув через плечо дорожную сумку, спешил её любимый. Олива со всех ног понеслась ему навстречу. Секунда — и она уже висела у Салтыкова на руках, крепко обнимая и целуя его, как сумасшедшая…

— Пойдём в Александровский сад, — произнесла она, смеясь и плача от счастья, — Здесь же центр, и Кремль совсем, совсем рядом…

В Александровском саду почти все скамейки были свободны и мокры от недавнего дождя. Салтыков сел на спинку одной из скамеек, посадил Оливу к себе на колени, не спеша закурил. Олива с наслаждением вдыхала любимый, сладковатый запах его кожи и одеколона, а также сигареты, которую он курил, и целовала, целовала его в губы, и млела от счастья…

— Я так счастлива, что ты приехал, — восторженно говорила она, не отрываясь взглядом от его глаз, — А ты… Ты счастлив?..

— Конечно, мелкий, я очень счастлив, — с улыбкой отвечал Салтыков. Однако Олива заметила, что он был бледный и слегка вялый. «Наверно, это он такой после болезни», — решила она.

Вдруг к их скамейке подошёл какой-то оборванный старик бомжеватого вида и попросил у Салтыкова милостыни. Салтыков порылся в кармане и протянул ему горсть монет.

— Спасибо тебе, парень, ты щедрый, — сказал юродивый, ссыпая монеты в свой карман, — Береги то, что у тебя есть, парень. Береги как зеницу ока… — старик показал костлявой рукой на Оливу, сидящую у Салтыкова на коленях, — Если ты потеряешь то, что имеешь, то никогда уже не вернёшь…

Начал накрапывать мелкий дождик. Юродивый исчез в темноте, а Олива и Салтыков, встав со скамьи, поехали на ВДНХ, в свою гостиницу.

…Олива сидела на подоконнике и ела апельсин. Салтыков рядом с ней курил, а за окном в свете фонарей шёл первый снег. Доев апельсин, Олива как кошка прижалась к Салтыкову и вновь принялась жадно целовать его, скрестив ноги у него на спине.

— Мелкий… — изумился Салтыков, — Ты… это…

— Да, любимый мой, да! Я готова…

Они нырнули в постель. Салтыков бросился за презервативами.

— Не надо, — попросила Олива, — К чёрту презервативы! Я полностью доверяю тебе и отдамся так…

— Но, мелкий, как же не предохраняться?..

— Хорошо, только, умоляю тебя, будь осторожен… Я постараюсь расслабиться и не кричать…

В комнате наступила тишина, нарушаемая лишь учащённым дыханием совокупляющихся.

— Мелкий, раздвинь ножки… ещё… вот так, умничка…

Вдруг сдавленный крик вырвался из груди у Оливы. Острая боль прошила её насквозь.

— Тихо, тихо, мелкий…

Наступило молчание.

— Ну что? — вдруг спросила Олива.

— Блин, мелкий, я не могу войти в тебя… Ты как закричала, так у меня всё упало… Подожди…

Прошла ещё минута в молчании. Олива лежала на постели, раздвинув ноги и чувствовала, как ветер задувает ей во влагалище.

— Ну, скоро ли?

— Сейчас, мелкий… подожди…

— Ну, жду, жду.

— Тихо, не отвлекай меня… Вот, сейчас, вот…

Очередная попытка проникнуть друг в друга опять потерпела неудачу. Всю ночь горе-влюблённые только и делали, что безуспешно пытались заняться сексом, но тщетно: то у Салтыкова в самый ответственный момент пропадала эрекция, то у Оливы внутри всё захлопывалось.

— Этак никогда ничего не получится! — воскликнула она со слезами в голосе, — Нет смысла и пытаться!

— Почему нет смысла? Давай ещё разок попробуем, мелкий…

— Ну уж, если и на сей раз ничего не выйдет, — сказала Олива, — То я одену трусы и… к чёрту это всё!..

Однако и эта попытка не увенчалась успехом. Олива психанула, вскочила с постели и, найдя свои трусы на полу, пулей вылетела в туалет.

— Да… — задумчиво произнёс Салтыков, отходя к окну и закуривая, — Т а к и х проблем с девушками у меня ещё не было…

— Да, у меня тоже не было таких проблем! — плача, воскликнула Олива, подходя к нему сзади.

— Мелкий, ну чего так заводиться-то? Всё нормально, — Салтыков обнял её и прижал к себе, — Сегодня не получилось — завтра получится. Что мы — Госплан, что ли, с тобой тут выполняем? Относись ко всему проще.

За окном уже рассвело. Салтыков и Олива, измученные, легли в постель. Однако, несмотря на такую досадную неудачу, вызвавшую на глазах Оливы слёзы, она уже могла шутить и смеяться, ведь её любимый был рядом с ней — и для счастья ей этого было вполне достаточно.

— Наш с тобой секс похож на безумный крокет из «Алисы в стране чудес», — с иронией заметила Олива, — Помнишь, там они играли в крокет фламингами и ежами, и какая чехарда у них там была — то ёж убежит, то фламинго, вместо того чтобы бить по ежу, изогнётся и шею вытянет…

— Да уж… — разочарованно произнёс Салтыков, — Давай спать, мелкий.

Однако заснуть удалось не сразу. Ужасно раздражали звуки, доносящиеся через тонкую перегородку из соседнего номера: там, очевидно, тоже занимались сексом, только у тех, судя по полногрудным стонам и скрипу дивана, дела продвигались гораздо успешнее, чем у их неудачливых соседей.

— Ну вот… — с оттенком зависти вздохнул Салтыков, — Ебутся, черти…

Олива подавила вздох и обняла Салтыкова.

— Завидуешь? — с горечью спросила она.