Жара в Архангельске (СИ)

А причина была проста — Салтыков, с тех пор, как уехал после ноябрьских праздников, перестал вообще говорить о свадьбе и всё чаще начал куда-то пропадать, объясняя это тем, что у него сейчас очень много работы и времени совсем нет. Последний раз они разговаривали по телефону три недели назад — в тот самый день, когда Оливу отчислили. Она написала об этом Салтыкову по смс, и он тут же перезвонил ей на мобильный.

— Да ты чё, мелкий? Как это так?!

— Ну, так… — неохотно отвечала Олива, — У меня это, короче, там хвосты были с прошлого семестра. Курсач ещё висел…

— Не, мелкий. Ты серьёзно, что ли?! — разволновался он, — А с деканом не пробовала поговорить? Поговори с деканом, может, ещё не поздно всё досдать!

— Ой, да ну… Отчислили и отчислили. Мать вот, правда что, разоралась, как узнала, — Олива усмехнулась, — Чуть было ремня не всыпала.

— Не, ну как ты дальше-то собираешься? Без высшего образования…

— Ой, ну ты прям как моя мама, — беспечно отвечала она, — Мы же поженимся. Зачем мне учиться? Я дома буду сидеть, детей рожать.

— Ой, мелкий, мелкий…

— Нет, подожди. Ты чё, передумал, что ли?

Салтыков подавил вздох.

— Ну, конечно же нет, мелкий.

С тех пор он не только перестал ей звонить, но и даже писать стал всё реже и реже. Последняя его смска «мелкий, как дела?» пришла только несколько дней назад, в воскресенье вечером. Олива ответила «нормально, а как у тебя?», на что Салтыков, как обычно в последнее время, сослался на сильную загруженность по работе. Олива не любила, когда он, видимо пытаясь лишний раз показать свою компетентность, пускался в длинные и нудные разговоры о своей работе, сыпая такими терминами как «плита перекрытия», «несущие конструкции», «ростверки свайных фундаментов», «расчёт инженерных сетей», «авторский надзор», «арматура AIII d25», короче, всё то, в чём Олива, конечно же, ни черта не разбиралась. Салтыков же говорил об этом как будто специально, чтобы унизить её, дав ей лишний раз почувствовать своё невежество, и Олива ненавидела его в эти минуты.

«Конечно, он там работает, он зарабатывает нам на квартиру, — думала она, лёжа в своей постели, — Но почему меня это так бесит? Я уже, кажется, начала ревновать его к работе, потому что ей он уделяет куда больше внимания, чем мне…»

Тинькнул телефон. Олива радостно вскочила — эсэмэска! Наверное, от него. Она нетерпеливо вскрыла сообщение и через секунду уныло выпустила телефон из рук. Это была всего лишь рассылка от Билайн.

«Ну напиши же мне, хоть пару слов…» — мысленно умоляла она его. Олива вспомнила, что два года тому назад она так же ждала от него сообщений и так же грустила, когда Салтыков перестал ей писать. А ведь тогда они переписывались вслепую, не знали друг друга даже по фотографиям. Тогда Салтыков разочаровался в ней, а может, решил, что их общение бесперспективно, поэтому и первый перестал писать. Сейчас, конечно, утекло много воды, они год не общались, потом вдруг встретились и стали близки, но, похоже, ситуация повторяется та же самая что и тогда. «Дежа вю», — подумала Олива и мрачно усмехнулась.

«Нет, теперь дежа вю не будет, — временами думала она, устав ждать, — А если Салтыков охладел ко мне, это, конечно, очень печально, но я уже не позволю ему бросить себя. Говорят, психологически гораздо легче послать самой, чем ждать, пока пошлют тебя».

И Олива, думая, что нашла выход из безвыходной ситуации, отворачивалась к стенке и засыпала. Но во сне ей мерещилось, будто он зовёт её, нежно и трогательно: «мелкий, мелкий…», и всякий раз она просыпалась среди ночи со слезами на глазах.

Глава 2

— Оооо, Ленка! О… о…

В квартире № 91 в панельном доме на улице Выучейского был беспорядок. В коридоре стояли какие-то старые коробки, велосипед, несколько пар обуви валялось кучей на полу. Дверь в комнату, откуда раздавались эти стоны, сдерживаемое учащённое дыхание и скрип старого продавленного дивана, была приоткрыта.

В комнате, где происходило чьё-то бурное совокупление, тоже был беспорядок. Одежда, очевидно снятая наспех, была кинута ворохом на стулья; на полу стояла тарелка с недоеденной пиццей. Простыня на диване, где трахались двое, сбилась на сторону, подушка упала на пол. Дешёвые обои на стене бежево тлели незатейливым рисунком в цветочек. Такие же дешёвые тюлевые занавески покрывали немытое с осени окно и чахлую герань на подоконнике.

— Ооооо! Оооо…

Парень, сидевший сверху на девушке, с наслаждением кончил. Когда утихли последние конвульсии страсти, он перекатился на спину, не спеша закурил.

— Ммммм, — девушка поцеловала-укусила его в шею, надавливая зубами сонную артерию, как вампир. Парень чуть поморщился и тут же, закрыв глаза, блаженно заулыбался.

— Ну задуши меня, задуши…

— Кхх! — девушка играючи сжала его шею рукой.

Парень докурил и снова принялся ласкать тело партнёрши. Обцеловав её грудь, спускаясь постепенно всё ниже и ниже, принялся делать ей куниллингус. Она, изогнувшись как змея и обхватив руками его крепкий торс, принялась страстно целовать его в губы, потом языком несколько раз провела от низа его живота и до груди.