Жара в Архангельске (СИ)

— Мелкий!!! — Салтыков кинулся к Оливе, — Мелкий мой, скажи хоть что-нибудь, я умоляю тебя!!!

— Андрей, «скорая» приехала, — Дима тронул его за плечо и направился к Яне.

Саня уже поднял её со снега и, обернув в свою куртку, вёл к машине.

— Её надо домой, и чаем горячим напоить, — сказал он.

В машине включили печку; но Яна всё равно чувствовала себя промёрзшей до мозга кости. Её начал трясти сильный колотун.

— Ты в порядке? — спросил её сидящий рядом Саня.

Яна ответила не сразу. Она попыталась улыбнуться, но лишь жалкая гримаса исказила её лицо.

— Как… мне… холодно….

И, словно оттаяв, слёзы обильными ручьями потекли по её щекам.

Глава 22

Олива, хоть и родилась в понедельник, и вообще считала себя очень невезучей, на самом деле, можно сказать, в рубашке родилась. Так, по крайней мере, сказал врач в больнице, куда её доставили на «скорой». Укусы в бок едва-едва не задели брюшную полость, что, в свою очередь, могло кончиться сепсисом, перитонитом и летальным исходом.

— Считайте, что вы отделались лёгким испугом, — сказали ей, — Но госпитализацию и курс инъекций от бешенства и столбняка вам пройти всё же придётся.

Олива не возражала. В конце концов, решила она, лучше уж остаться в больнице, чем ехать в Москву и объяснять матери, почему свадьба не состоялась. Хотя, рано или поздно, ехать всё равно пришлось бы, но в данный момент думать об этом было выше её сил.

Хлопотами Салтыкова и Негодяевых её поместили в отдельную палату, несмотря на то, что у неё с собой не было даже полиса. Олива видела, что Салтыков пытается загладить свою вину перед ней; но также понимала она, что он всё это делает лишь из чувства долга, а сам только и ждёт, чтобы поскорее свалить с себя эту обузу и отправить её в Москву, и сердце Оливы наполняла едкая горечь.

— Хорошие у вас друзья, — заметила медсестра Люда, готовя шприц для инъекции, — Заботятся о вас, как о родной. Особенно Андрей…

— Вину свою заглаживает, — отрезала Олива, — Даже имени его слышать не хочу.

Люда возражать не стала, а молча сделала укол. В конце концов, что она могла знать о ситуации. Только лишь, унося поднос с ампулами, она вновь заглянула в палату.

— Тут к вам пришёл ваш молодой человек. Не пускать?

— Нет, отчего же не пускать, — отозвалась Олива сварливо, — Пусть заходит, раз пришёл…

Салтыков вошёл, волоча за собой большой полиэтиленовый пакет. Олива при виде его легла и, скрестив руки на груди, демонстративно уставилась в потолок.

— Чего тебе? — не слишком-то приветливо пробурчала она.

— Мелкий, как ты себя чувствуешь? — спросил Салтыков, присаживаясь у неё в ногах.

— Превосходно, — отрезала Олива, — Лучше не бывает.

Сделав вид, будто не замечает её сарказма, Салтыков нагнулся и принялся рыться в своём пакете.

— А я вот тут тебе… апельсинчиков принёс, — он достал сетку с апельсинами и положил на тумбочку.

— В жопу себе засунь свои апельсины.

— Ну, зачем так грубо, мелкий.

Олива резко села на кровати.

— А ты как хотел бы? Чтобы я тебе спасибо говорила, в ножки кланялась за изломанную жизнь?!

— Прости меня, мелкий…

Олива обессиленно легла обратно.

— Я не понимаю, какого хрена ты вообще припёрся. Мы же расстались?

— Нет, мелкий… — Салтыков тяжело вздохнул и, окончательно запутавшись, провёл рукой по лицу, — Я в том смысле, что я тебя любил и до сих пор люблю.

— И тем не менее, жениться на мне уже не хочешь. Навешал лапшу на уши, а потом взял и выставил под зад коленом — иди, мелкий, куда знаешь. А то, что я институт бросила, с работы уволилась, матери уже сказала, что к мужу переезжаю, это ничего?

— Ну, хочешь, я позвоню твоей маме и поговорю с ней?

— Нет уж, спасибо, — отказалась Олива, — Мне твои медвежьи услуги не нужны. Ты и так уже услужил… — голос её дрогнул и сорвался на плач, — Меня по твоей милости чуть насмерть не загрызли…

— Не надо об этом, мелкий!.. — с жаром воскликнул Салтыков, — Ну, прости меня, пожалуйста! Я виноват перед тобой, чем хочешь искуплю… Ну, хочешь, поженимся, прямо завтра?

Олива горько усмехнулась.

— А завтра ты опять скажешь, что мы не можем быть вместе? Да?

— Мелкий, я тебе клянусь!..

— Твои клятвы гроша ломаного не стоят. Уходи.

— Но, мелкий!..

— Уходи, я сказала! — истерично крикнула вдруг Олива, — Пошёл вон отсюда!!! Видеть тебя не могу!!!

Она ожидала, что Салтыков будет сопротивляться, ползать на коленях, умолять. Но он просто встал и, не оглядываясь, быстро вышел из палаты. Вне себя от гнева, Олива швырнула ему вслед сетку с апельсинами, которые он принёс.

— И забери свои сраные апельсины!!!

Сетка разорвалась, и ярко-оранжевые апельсины бильярдными шарами покатились по полу врассыпную. Олива упала лицом в подушку и затряслась в горьких, безудержных рыданиях.

Глава 23

Через пару дней Оливу выписали, и она вернулась на съёмную квартиру. Салтыков и старший Негодяев встретили её. По дороге домой Олива пытливо всматривалась в лицо Салтыкова, ожидая, что он заговорит с ней о женитьбе, но тот молол языком о чём угодно, только не об этом.

— А где Яна, кстати? Почему она не с вами? — поинтересовалась Олива.

— Янго простужена. Дома сидит, лечится.