Жара в Архангельске

С одной стороны, Оливе льстило, что хоть кто-то ей сочувствует, и понимает её. Но сочувствие это было… какое-то ходульное, что ли. Впрочем, Олива, в силу своей молодости и неопытности, не знала ни слова «ходульность», ни его значения, поэтому не могла дать себе ясного отчета, почему этот парень с одной стороны так притягивает её к себе, а с другой — настораживает. Ей его участие было и приятно, и неприятно одновременно. Тексты его были всегда длинны и содержательны, но в то же время в них присутствовал тонкий налёт пошлости. Салтыков не предлагал ей «секса по телефону» и прочего в таком духе, но что-то в его сообщениях такое было. Даже в его, казалось бы, невинных ежевечерних пожеланиях «Оленька, спокойной ночи!» проскальзывал едва уловимый привкус чего-то такого, словно еле-еле отдающая хлоркой вода из-под крана. Олива не могла этого объяснить, но чувствовала, и тем не менее, жадно пила эту воду его эсэмэсок со странным привкусом, пила, и никак не могла утолить своей жажды.

«Честно говоря, я не считаю себя красивой, – отвечала Олива на просьбу Салтыкова описать свою внешность, – Рост у меня маленький, ноги короткие. Волосы обычного цвета: прямые и сами не вьются… Глаза тоже обычные – серые… Ещё у меня есть веснушки… Нос курносый, да и вообще черты лица неправильные… И вообще я себе совсем не нравлюсь…»

«Да ну, брось ты! – шутливо отвечал Салтыков, – Я тоже маленького роста, меньше всех в компании, и совершенно не парюсь по этому поводу…»

Салтыков и правда нисколько не комплексовал из-за своей внешности. Несмотря на то, что ростом он был мал и на лицо неказист, он ощущал себя в своей среде чуть ли не королём. Впрочем, его архангельскому окружению никогда и в голову не приходило считать его некрасивым, и лишь одна Олива, когда прокралась в приёмную Яны, где стоял компьютер, с риском попасться на глаза начальнику Елагину, отрыла на фотофоруме его фотографию – и ужаснулась.

Салтыков на фото был в Музее военной техники. На голове у него, как у фашиста, красовалась каска; он стоял в ней, запрокинув руки за голову, и ржал, широко распялив рот, как будто говорил: «Гааа!» Рожа у него была красная, нос из-за гримасы казался картофельным и блестел, маленькие «поросячьи» глазки, опухшие с похмелья, казались щёлочками. Ко всему прочему у него были кривые и щербатые зубы, и щель между двумя передними зубами была так велика, что сквозь неё ему, наверное, очень удобно было плеваться.

«Фу, ну и страшон же ты, приятель! – Оливу аж передёрнуло, – Настоящее Квазимодо! Бедный… Какие уж у него там могут быть девушки…»

– Ты чего это тут смотришь? – Яна подошла к ней со спины, – Ой, Боже ж ты мой, какой страшный парень…

Олива густо покраснела. Ей отчего-то стало стыдно и неприятно, что Яна тоже увидела его и тоже посчитала уродливым. Ведь Салтыков стал ей почти что самым близким другом, несмотря на то, что общались они только по смс.

– Это он и есть твой виртуальный знакомый? – пренебрежительно фыркнула Яна, – Нда-а… Отрыла ты себе красавца, ничего не скажешь…

– Он не мой, – вспыхнула Олива, – Просто с ним общаться прикольно…

– А чего это мы так покраснели? Уж не влюбились ли часом, а?

– Да иди ты…

– А чего? Всё в жизни бывает, – продолжала издеваться Яна, – Прикинь, если он станет твоим мужем… Или твоим первым мужчиной… в постели…

– Иди в жопу! – Олива швырнула в Яну ластиком, но не попала.

Яна подскочила как коза и ткнула Оливу в бока. Та заверещала. Девчонки так раздурились, что не заметили, как в приёмную вошёл Елагин.

– Так! А ну, брысь в кабинет! – гавкнул он на Оливу, – Сколько раз тебе повторять – не торчи в приёмной! Чтоб я тебя больше здесь не видел!!

Олива мышью порскнула в свою подсобку. Сейчас она была рада убраться с глаз долой – фотография Салтыкова и Янины комментарии вогнали её просто в краску. Уж эта Янка тоже дурища, каких поискать – как чего сказанёт, дак хоть стой, хоть падай…

«А прикинь, реально так получится – он будет твоим первым мужчиной в постели… твоим мужем…»

– Бррр! – Олива затрясла головой, силясь вытряхнуть эти нелепые мысли, – Только не это! Не, парень прикольный, конечно… Даже очень… Общаться с ним здорово… Но заниматься с ним любовью – нет, нет, упаси Господь!..

Глава 5

К концу августа Архангельск стал мало-помалу оживляться. Постепенно с югов и столиц возвращался отдыхавший там летом народ, стекались к первому сентября в город школьники и студенты. Среди последних были и многочисленные приятели Салтыкова. А в приятелях и знакомых у Салтыкова был чуть ли не весь город Архангельск, включая даже крупных чиновников. Что ни говори, а своим хорошо подвешенным языком Салтыков умел расположить к себе людей и завязать какие угодно знакомства. Язык, как известно, до Киева доведёт, не то, что до архангельского губернатора.

В тот последний вечер лета набережная Северной Двины была особенно оживлённой. Это излюбленное место архангельской молодёжи в упомянутый тёплый солнечный вечер прямо-таки кишело компаниями парней и девчонок, словно мухи облепивших бетонный бордюр реки, что тянулся от МРВ до самого ж/д моста.