Жара в Архангельске

— Кузьмич, здорово! — бодрым голосом начал Салтыков, едва Кузька взял трубку, — Ну чё, ты где щас? А, в универе… Яасно. А я тут халтуру взял, третий день черчу как проклятый… Ты к Сане пойдёшь сегодня? А, ходил уже… Ну, как он там? Живой? Чё говоришь? Прооперировали нормально? Аа, яасно.

Дима устало откинулся на спинку стула. Он вспомнил, что собирался сегодня навестить в больнице брата, которого положили на операцию. Саня давно был болен, и после операции чувствовал себя ещё хуже. Дима был с ним в натянутых отношениях, но всё-таки сильно переживал за брата.

Салтыков же, тем временем, переговорив с Кузькой, подумал и набрал номер Оливы.

— Привет-привет! — произнёс он, уже другим, более фамильярным тоном. Дима, которому из комнаты было всё слышно, сразу понял, что Салтыков теперь разговаривает с девушкой, — Как настроение?.. Да с чего! Ну, бро-ось ты, Оливка, хорош грузиццо! Этот членистоногий тебя не стоил...

Дима усмехнулся. Он даже забыл, что искал в СНиПе, и, отложив его в сторону, весь превратился в слух.

— А у вас в Москве, говорят, щас жара аномальная? — продолжал Салтыков на балконе, — Тридцать градусов?! Да ты чё!.. Ну, пипец, это ж все мозги расплавятся! Да, как насчёт Питера?.. Ты едешь? Когда? В июле… А в каких числах?.. О, круть! Мы с Негодом тоже поедем в Питер к Майклу после диплома… Я так хочу с тобой потусоваться! В Эрмитаж сходим. В этот, как его… в Петергоф… Да, непременно! Какая там стенка, ты говоришь? Марсово поле?.. Да, непременно полезем на эту стенку, непременно! Можно будет ещё на носу Авроры в «Титаник» поиграть...

Димка едва не прыснул от смеха. «О, как заплетает! — не без зависти подумал он, — Да уж, чего-чего, а с девчонками Салтыков умеет обращаться… Ты смотри, какой ловкий — всё манёврами, манёврами, Эрмитаж, то да сё, а у самого наверняка одно на уме… Хотел бы я знать, какую дурочку он на этот раз окучивает… Будет ей там Эрмитаж, я воображаю...»

Салтыков, закончив разговор, вошёл в комнату. Дима опять принялся листать СНиП.

— Ну, как у тебя продвигается? — Салтыков заглянул ему через плечо.

— Салтыков, отойди, ты мне свет затемняешь, — раздражённо выпалил Дима.

— И это всё, что ты успел сделать? — Салтыков даже присвистнул, — Тебе, Димас, деньги не нужны, что ли?

— Всё равно ты большую часть себе заберёшь.

— Но-но-но! — Салтыков повысил голос, — Что ты за человек такой, а, Негодяев? Сказал бы спасибо, что я тебе халтуры таскаю — нет, ты опять бурчишь, опять недоволен. Всё, в следующий раз один буду делать. С тобой каши не сваришь.

Глава 2

Саня лежал в больничной палате такой же бледный, как стены и постельное бельё. У него несколько дней была такая высокая температура, что он всё видел как сквозь сито. Теперь же температура спала, но чувствовал он себя, мягко говоря, неважно.

Салтыков и Дима Негодяев вышли из дома и направились к нему в больницу. От весеннего воздуха у Димы, давно не выходившего на улицу, даже голова закружилась.

— Салтыков, иди помедленнее, ты так летаешь, что я за тобой не успеваю, — сказал он.

— Так мы и до завтра с тобой не дойдём, — ответил Салтыков, оглядываясь на приятеля, — Слышь, ты чё такой бледный-то, как полотно! Тебе, Димас, гематоген надо жрать.

— А тебе курить надо бросать, — съязвил Негодяев, — Ты уже себе все лёгкие прокурил, и дым скоро из ушей полезет.

— Что правда, то правда, — засмеялся Салтыков, — Больше двух дней не могу выдержать без сигарет, хоть умри!

— Кстати, Мишаня звонил, спрашивал, на какое число мы в Питер поедем.

— Ну, давай на пятнадцатое июля.

— Я, честно говоря, даже не знаю… Пока рано планировать, всё зависит от того, как диплом...

— Ой, Димас, ну опять ты! — Салтыков досадливо поморщился, — Никуда твой диплом от тебя не денется — не может же быть пять лет обучения коту под хвост! Я дак даже не парюсь по этому поводу.

— Конечно, ты не паришься...

— Ну дак чё, берём билеты на пятнадцатое? Олива как раз тоже будет.

— Салтыков, вот объясни мне: нахрена ты её позвал? В Питере девчонок, что ли, нет?

— Ой, Негодяев, Негодяев… — картинно вздохнул Салтыков, — Всё-то до тебя доходит, как до жирафа.

Тем временем парни уже прошли больничный двор и, сунув охраннику внизу сто рублей, поднялись на третий этаж в палату к Сане Негодяеву.

— Здорово, Саня! Ну, как ты? — громко, нарушая тишину больничной палаты, спросил Салтыков.

— Да так себе… — вяло ответил Саня.

— Температура прошла уже? Как чувствуешь себя?

— Ну, так… Слабость есть, конечно.

— Ты давай, поправляйся! Чтоб через неделю уже бегал как огурчик!

Саня слабо улыбнулся. Всё-таки умел Салтыков расположить к себе людей.