Жара

Он не собирался выкладывать старому вояке, что имеет звание полковника российской службы безопасности. Легенда, выданная Веклемишевым хозяину отеля, имела еще и психологический подтекст. С одной стороны, отставной майор должен был проникнуться уважением к бывшему сержанту, тянувшему лямку не в самой легкой военной профессии, с другой — поиметь толику снисходительности к младшему по званию. Ни того, ни другого в данный момент Вадиму не было нужно, однако расположить к себе постороннего никогда не помешает.

— Нравится? — Макферейн дернул подбородком в сторону винтовки. — С этой винтовкой мой дед защищал свободу нашей страны.

— Великолепный экземпляр! — восхитился Веклемишев. — SMLE Mk III, образца 1895 года.

— Вы, я вижу, знаток оружия, сэр, — одобрительно заметил майор.

— Не более чем любитель, сэр, — склонил голову Вадим. — Однако я хочу занять свой номер. Я устал с дороги.

— Конечно, сэр. Я вас лично провожу в ваши апартаменты.

Хозяин отеля взял со стойки натертый до блеска бронзовый колокольчик и тряхнул его. На звук из того же бокового коридора, откуда вышел хозяин, появился черный подросток в красной жилетке и такой же феске. Он без лишних указаний подхватил сумку Вадима и встал по стойке «смирно» перед отставным майором, ожидая указаний.

— Прошу, сэр, — обратился Макферейн к Веклемишеву и повел рукой в сторону мраморной лестницы, поднимавшейся из холла на второй этаж.

Глава 4. Цель видна, задача ясна!

Одноместный номер, конечно, на люкс не тянул, но был достаточно просторным, чистым, а, главное, по карману скромному российскому командированному. Черный мальчик, получив щепотку мелочи, доставшейся Веклемишеву при обмене долларов на ранды, удалился. Отставной майор, после того как Вадим осмотрел и одобрил номер, сделал еще одно важное заявление:

— Сэр, как я понял, вы в Йоханнесбурге впервые. Поэтому я хочу вас предупредить. Последнее время у нас в городе, в том числе и в нашем районе, не все благополучно с криминальной обстановкой.

— То есть? — насторожился Веклемишев.

— Черное население, я имею в виду безработную молодежь, совсем распоясалось. Собираются в банды, нападают на белых, на дома и квартиры. Раньше подобного не случалось. И это происходит не только на неблагополучных окраинах, но и в районах, всегда считавшихся фешенебельными, таких, как наш, куда аборигенам вход был категорически запрещен. Появление черных бездельников на этой улице в былые времена приравнивалось к чрезвычайному происшествию.

— Таких, как те четверо певцов у вашего забора? — при слове «бездельники» Вадим вспомнил выпад Джонни в сторону «реперов-коса».

— Эти, по крайней мере, безвредны, — поморщился майор. — Воют целыми днями… Есть настоящие банды. Вот их следует остерегаться. Поэтому советую вам в темное время суток из отеля не выходить. Да и днем, если понадобится срочно куда-то поехать, лучше будет воспользоваться такси.

— Камеры наблюдения, автоматические замки в вашем отеле — следствие обострения криминальной обстановки в городе?

— Именно так все и обстоит, — тяжело вздохнул Макферейн.

— Благодарю за предупреждение, — поблагодарил майора Вадим. — Я учту это. Кстати, кроме меня, еще есть постояльцы в отеле? Надеюсь, они не буйные, не будут будить ночами. И имеются ли в вашем заведении привидения? Это к тому, чтобы потом было что рассказать. «Меня поселили в старинном замке, где ночами по коридорам бродила в белом одеянии неприкаянная душа безвинно загубленной невинной девицы…»

Веклемишев задал вопрос о привидениях, чтобы разрядить обстановку. Макферейн с пониманием и юмором отнесся к словам нового постояльца.

— Привидений, увы, сэр в нашем отеле не водится. Но если вы пожелаете, мой черный грум за отдельную плату изобразит для вас тень усопшей девицы. А что касается ваших соседей, их четверо, все приехали в Йоханнесбург по делам, в основном торговым. Люди тихие и спокойные.

— И это радует, — подвел итог беседе Вадим.

— Располагайтесь, сэр, — склонил голову Макферейн. — Приятного отдыха!

Веклемишев с удовольствием бы воспользовался предложением хозяина отеля по поводу отдыха, вот только он приехал сюда не расслабляться, а работать. И уж чего-чего, а приятного в его нынешнем положении даже отъявленный оптимист-даун не отыскал бы днем с огнем.

Вадим не знал, с чего начать, куда кинуться. У него был записан номер телефона Гарольда Никитина и имелся его адрес, но звонить бывшему соотечественнику после того, как тот демонстративно сорвал встречу, — по крайней мере, у Веклемишева сложилось такое впечатление, — идти к нему на поклон выглядело как унижение. На дне сумки покоился миниатюрный спутниковый телефон, тот самый, с которым Вадим работал в Чечне, однако выход на связь с Ветлугиным, едва ступив ногой на африканскую землю, смотрелся бы явной беспомощностью.