Жара

— Это точно, — махнул головой Шаку. — Так на чем мы остановились? Обязанности перед клиентом! Но клиент белый, а из этого следует, что его обмануть не такой уж великий грех, тем более что сам он замаран по самые уши.

— Расизм с его звериным оскалом? — невинно уточнил Вадим.

— А ты как думал?! — согласился Мамба-Шаку. — Кстати, а этот террорист Халиф, которого ты ищешь, он тоже из России?

— Да из России. Правда, он не русский, а чеченец. Ну как тебе объяснить? Ну, в общем, мы с ним по меркам вашей страны как зулу и коса…

— Это детали, — отмахнулся Мамба-Шаку. — Итак, что мы имеем. Иностранец — офицер службы безопасности идет по следу иностранца-террориста. Мы ему не станем мешать, потому что нас это никак не касается. Конечно, есть определенные обязанности перед… клиентом, но он белый…

— И тоже из иностранцев, — дополнил рассуждения зулуса Вадим.

— Точно, — кивнул в знак согласия Шаку и тут же метнул в сторону Вадима гневный взгляд. — Опять ловишь на слове!

— А что ловить, когда и так все понятно, — безразлично пожал плечами Веклемишев.

— Расскажи, как ты вычислил, что Никитин играет с тобой? Вроде бы мы все чисто подготовили?

— Слишком чисто, — скривил губы Вадим, — и слишком ярко.

— Это как — ярко? — удивленно поднял брови Шаку.

— Если бы меня в жизни били пореже и после этого я в зеркало не смотрелся, может быть, и поверил бы в то, что Никитина твои люди сильно искалечили. На деле можно было просто разок врезать в глаз, чтобы синяк реальный был, и объявить, что у Гарольда сильное сотрясение мозга. Натуральнее получилось бы. А так слишком много макияжа и грубоват он, чтобы я не различил, что «страшные» синяки и ссадины нарисованы, а бровь заклеена для виду. И при всем при этом — ни малой припухлости, ни отека на лице не видно. А еще я чуть-чуть разбираюсь в медицинских приборах и могу разобрать, что они показывают. А уж когда разглядел не капающую капельницу и иглу от нее, которая просто приклеена пластырем к сгибу локтя, едва от смеха удержался. А жена с маменькой как достоверно сыграли!

— Какой же ты глазастый, — уважительно хмыкнул Мамба-Шаку. — Ну, да ладно, это прокол Никитина, ему и отвечать за него. Перед собой… Я свое исполнил, а остальное меня не касается.

— Не сомневайся, ответит, — подтвердил Веклемишев. — Ну и откровенность за откровенность. Как ты, Сэм, согласился на эту авантюру?

— Все очень просто, — ухмыльнулся Мамба-Шаку. — Мне хорошо заплатили, я и организовал прикрытие. Тем более, что речь шла о том, чтобы обмануть полицейского. Я же не знал, что он — это ты…

— И это все? — Вадим испытующе посмотрел на собеседника.

— А что еще? — удивление Шаку было искренним. — Или ты думаешь, что я с тобой играю? От меня требовалось расставить всюду своих ребят и напугать русского полицейского, чтобы он побыстрее убрался домой.

— И не напугал, — горько вздохнул Веклемишев.

— Такого напугаешь! — хохотнул Шаку. — Я, собственно, в это дело не лез, только дал команду… Но как мне доложили, что ты моих парней по мостовой размазал, я решил сам тобой заняться. Думаю, устрою этому наглому белому полицейскому показательный урок. Бойцы мои потренируются, ну и тебе… то есть ему… Ну, в общем, наглецу популярно объяснят, что не надо хамить на чужой территории. Кстати, у меня в программе было еще выкатывание и растопка котла.

— А это еще зачем? — недоуменно поднял брови Вадим.

— Как зачем? Тебя варить. Мы же дикари, людоеды… А тут ты появился, Великий Дракон, всю программу праздника чуть не завалил. Нет, никто бы тебя не варил, это так, для смеха.

— Ну ты даешь, Шаку-людоед, шутник йоханнесбургский, — покачал головой Веклемишев. — Так, значит, говоришь, Никитин попросил попугать меня? И заплатил за это?

— А то мне нужен был какой-то русский полицейский. И без того дел хватает.

— Тогда все не то чтобы просто, но логично, — задумчиво произнес Веклемишев, глядя на ровную гладь бассейна. — Если звезды зажигают, значит, кому-то это нужно…

Последнюю фразу он произнес по-русски. Шаку настороженно переспросил:

— О чем ты, Вадим? Что логично?

— Если ты говоришь правду, что ничего не знаешь о делах Никитина, которые меня интересуют, я имею в виду террориста, из-за которого я сюда прилетел…

— Ты хочешь меня обидеть? — искренне возмутился зулус.

— Я верю, что ты говоришь правду, Сэм. Извини, просто я неправильно выразился, — исправился Веклемишев. — Ты не прочь, если я порассуждаю вслух?

— Как хочешь? — пожал плечами Мамба-Шаку.

— Предположим, если ты не хочешь помогать человеку, который для тебя ничего не значит…

— Это ты про меня? — возмутился Шаку. — Как ты мог подумать, что ты для меня ничего не значишь?

— Это я про Никитина, — успокоил его Веклемишев. — Я о том, что если бы он просто не захотел мне помогать, даже если об этом его попросил бывший товарищ, то мог…

— С чистой совестью послать тебя! — с ухмылкой перебил Вадима Шаку. — Аккуратно и подальше.