Жареный козлёнок бокора Вальдеса

– Мне надо передать письмо здешнему коменданту майору Карнетту, – ответил капитан и, предупреждая вопрос мистера Трелони, пояснил. – Он ирландец…

– Письмо? – переспросил доктор Легг со значением. – Опять ваши секретные секреты, капитан?..

– Да, всего лишь письмо… Я передам письмо, мы запасёмся водой и провизией и поднимем якорь, – сказал капитан, словно не замечая вопроса доктора, потом добавил. – Пойдёмте спать, джентльмены… Завтра у нас насыщенный день…

Ночью капитану приснился сон: он пошёл в кино, чтобы убить время, и сел на задние ряды, – играть он сегодня не собирался, ему просто хотелось посмотреть на игру других зрителей. Фильм назывался «Спартак, первая часть», он рассказывал о том времени, когда Спартак был гладиатором.

Свет медленно погас, и в зале возник римский амфитеатр, арену которого обходили гладиаторы. Это нужно было для того, чтобы зрители в зале выбрали себе героя, за которого они будут сражаться на сегодняшнем сеансе.

Дэниэл смотрел, как по арене цирка шли бравые ретиарии и мирмиллоны, за ними следовали лаквеаторы, вооружённые трезубцами и сетями, в которые они должны будут поймать секуторов, вооружённых щитами и мечами, далее двигались гордые гладиаторы-фракийцы с искривлёнными мечами и маленькими квадратными щитами, после них – рослые и крепкие гладиаторы-самниты, отличающиеся красотой и воинственной наружностью, а завершали шествие андабаты, одетые в одни туники и вооружённые короткими клинками, похожими на большие ножи.

Когда колонна бойцов поравнялась с консульской ложей, они воскликнули хором:

– Привет тебе, диктатор!..

Диктатор Сулла поднял руку, и битва завязалась. Металлические звуки от ударов щитов и мечей резко зазвучали среди глубокой тишины кинотеатра, полетели перья со шлемов, брызнули во все стороны осколки поножей и куски разбитых щитов, замелькали трезубцы и сети. Арену обагрила кровь, гладиаторы тяжело дышали и яростно теснили друг друга, посылаемые зрителями. В общем, было, как всегда интересно и всё равно, кто победит. Всё было, как обычно бывает в кино, пока взгляд Дэниэла не наткнулся на стоящую возле прохода клетку с чёрной пантерой.

Жёлтые глаза пантеры поразили Дэниэла. Они смотрели на него потрясённо и по-детски просительно, в них были мольба и безмолвный укор, и страдание, и такая жажда свободы, что острая, невыносимая жалость пронзила его и холодком прошла по спине. Он застонал, как от боли, и послал ближайшего гладиатора, дерущегося в этот момент с кем-то, открыть дверь клетки.

Дэниэл вывел пантеру на арену, и первым ударом её лапы отбросил фракийца, загораживающего ей путь. В минуту всё смешалось. Бой прервался, пантера прыжками двигалась к выходу из цирка, нанося мощные удары, шипя и огрызаясь. Её чёрное тело двигалось гибко и стремительно – это Дэниэл вёл пантеру на волю.

Растерянные зрители стали вскакивать со своих мест, оглядываясь и ругаясь, и стараясь найти в зале того, кто испортил им бой, а Дэниэл смотрел вслед дикой кошке, всё смотрел и смотрел, и проснулся только тогда, когда потерял её из вида…

С этой ночи капитан стал чувствовать опасность для себя, для себя самого, словно кто-то искал его из-за этой пантеры. Это была странная мысль, капитан гнал её от себя, но она всё равно приходила и оставалась с ним надолго, а потом другие его странные мысли стали путаться у него в голове, переплетаясь и накладываясь на мысль о пантере, и этих мыслей было много, и они были разные, всё неотложные и первоочередные, и постепенно они стёрли, отодвинули мысль о пантере в сторону, но, как потом оказалось, не навсегда…

****

Утром ветра уже не было, зато неимоверно ярко светило солнце, и появившийся на палубе сквайр сразу почувствовал отупляющую влажность, стоящую над океаном. Скользнув по скучному, ничем не примечательному берегу глазами, он поглядел за борт и увидел, что вокруг шхуны далеко в море уходит полоса жёлто-бурой воды.

– Что это? – спросил мистер Трелони у капитана.

– Это воды реки Сенегал, впадающей в море, сэр, – ответил капитан. – Она такая у них тут прозрачная…

Из амбразуры небольшой, стоявшей на берегу, крепости взвился дым. Вслед за пушечным выстрелом над крепостью появился флаг. Мистер Трелони поднял к глазу подзорную трубу, посмотрел какое-то время на флаг, потом сказал:

– Ветра нет… Совершенно непонятно – чей это флаг…

– Даже не сомневайтесь, мистер Трелони… Флаг – британский, – сказал капитан и крикнул спускать шлюпки.

Сквайр продолжал рассматривать крепость. Наконец, от дуновения ветра флаг лениво развернулся на флагштоке, явив пристальному взору сквайра красный крест на синем фоне – символ Великобритании.

Джентльмены высадились на берег в том месте, где на удивительно толстых столбах стоял навес, крытый пальмовыми листьями, рядом с которым лежали ярко покрашенные лодки-долблёнки. Из-за того, что накануне сильно штормило, весь песок был усеян морской травой и рыбами-ежами.

– Укол колючками этой рыбы болезненный и представляет опасность для неосторожных пловцов, – веско сказал доктор Легг юнге и прищурил насмешливо добрые глаза.