Жаркая зима

— Это заклинание, барышня, разовое, — объяснил доктор. — То есть каждый раз, когда нужно очень быстро изучить новый язык, его приходится накладывать заново. Воздействие его на вас нетипично из-за огромной дозы магии, которая во время первого применения закрепила его в структуре мозга. Остаточное воздействие продлится до тех пор, пока ваш уровень магии не понизится настолько, чтобы его не хватало для активизации. Я понятно объясняю? — спохватился вдруг он.

— Вполне, — Женя злобно ткнула вилкой в кусок мяса. — А уровень магии вообще можно как-то измерить? А то ведь одно дело, если у меня это через месяц или через год пройдет, и совсем другое, если на полжизни хватит? На магичку учиться меня как-то не тянет.

— Нет-нет, — бодро уверил Заккендаль, — год — это самый максимум, уверяю вас. Точных методик измерения нет, но некоторые — не все! — имеют способность ощущать уровень силы. Так вот, я — ощущаю, хотя сам даже до слабейшего уровня ученика-мага не дотягиваю. Ваш уровень, милая барышня, падает заметно. В те наши встречи, когда вы оказали мне честь рассказами о медицине вашего мира, магия в вас ощущалась куда сильнее, чем сейчас. Полагаю, еще два-три месяца, и спад пойдет лавинообразно. Так что, граф, если желаете, чтобы барышня говорила еще на каком-либо языке, озаботьтесь этим через месяц-полтора.

— Мы решим это позже, — отговорился граф. — Сейчас меня волнует состояние Джегейль на сегодня.

— Намного лучше, чем вчера, — уверила Женя. — Но не могу передать, как меня радует перспектива отдыха от светской жизни.

— Это обманчивая перспектива, — со слегка насмешливым сочувствием сказал граф. — Насколько я понимаю, светская жизнь придет к тебе на дом. Возможно, уже сегодня.

Наверное, лицо у нее стало очень уж красноречивым, потому что тетушки дружно рассмеялись, а потом Цинни весело объяснила:

— Учись, дитя: дома всегда можно сослаться на головную боль и сбежать от гостей, оставив их на нас. Правда, некоторые гости могут понять это неправильно, но тут уж ничего не поделаешь, иные даже в простом «здравствуй» видят двойное дно.

— Или, наоборот, в «доброго вам утречка» не видят никакого двойного дна? — пошутила Женя. Почему-то казалось, что здесь «понять неправильно» хозяйское «у меня болит голова» — это как раз-таки понять буквально, без всякого «я не желаю сейчас вас видеть».

И, судя по тому, как довольно переглянулись ее тетушки, она все поняла правильно…

Первые гости и впрямь заявились почти сразу же после обеда, да еще и компанией — принц Ларк, Никодес фор Виттенц и почему-то Дастин ди Ланцэ, с которым Джегейль на балу и пары слов, кажется, не сказала. Впрочем, он танцевал с Цинни. Забавно, думал граф, приветствуя господ офицеров, неужели капитан решился приударить за графиней ди Скавалль? Он нашел взгляд сестры, та едва заметно качнула головой. Интересно. Возможно ли, что он приглядывается к Джегейль, не афишируя пока своего интереса?

Роль хозяйки взяла на себя Гелли. Но гости, поприветствовав должным образом дам и самого графа, как-то слишком уж дружно развернулись к Джегейль.

Та поплотнее запахнулась в шаль и обвела гостей тем задумчивым и словно оценивающим взглядом, который, кажется, позволяла себе лишь дома.

— Рада приветствовать, господа. Но скажу сразу, и давайте без обид: у меня нет сил на пустую болтовню. Мне все еще не очень хорошо, я с радостью, правда с радостью, проведу время в приятной компании, но на вопросы о самочувствии или, упаси вас небо, комплименты могу ненароком укусить.

Ларк покачал головой:

— Оказывается, я скучал по вашей прямолинейной манере разговора.

— Сами виноваты, зачем было пропадать так надолго, — фыркнула Джегейль. — Что ж, чаю?

— А может, сядем в библиотеке? — оценив страдальческие физиономии своих товарищей, предложил принц. — Помните, вы обещали мне рассказать кое-что? Если вы, конечно, в силах сегодня.

Джегейль слабо улыбнулась:

— Значит, библиотека и чай для желающих. То есть для меня. На самом деле мы с тетушками уже почаевничали, но я еще хочу. От головы помогает.

— Ты уверена? — спросил граф. — Господа могут прийти и завтра. Помнишь, что доктор говорил? Если голова еще болит, лучше поспи.

— Все так серьезно? — торопливо спросил фор Виттенц. — Я слышал, у вас был просто обморок от духоты?

— Доктор сказал — никаких волнений, — всем сразу объяснила Джегейль. — Так что я оставляю за собой право выбора тем и право сбежать в любой момент. Согласны? И, Никодес, я же просила, без вопросов о самочувствии!

Лицо Нико фор Виттенца отразило живейшее смущение пополам с удовольствием, и Джегейль правильно поняла причину.

— Дорогой граф, вчера мы с вами договорились, что останемся друзьями. У меня есть привычка вне официальной обстановки называть друзей по имени, если вас это смущает, скажите сразу, я учту.

— Мне приятно, — коротко ответил фор Виттенц.

Ларк по-мальчишески шкодливо улыбнулся:

— Я, в таком случае, смею напомнить, что тоже претендую на звание вашего друга, Джегейль.