Жаркая зима

«Вы сами-то в это верите?» — прямо спросил адмирал. Глупо было бы объяснять начальнику Тайной Канцелярии, насколько велика возможность обмана и как выгодно многим — очень многим! — подобраться настолько близко к графу фор Цирренту. Сам наверняка понимает. Скорей всего, он и привел-то девушку ради того, чтобы фор Гронтеш помог ее разоблачить. В лучшем случае — мошенница, в худшем — шпионка или убийца.

Граф помедлил с ответом, как будто ожидая, что адмирал сам предложит помощь. Но тот не торопился. Дело щекотливое, пусть инициатива исходит от того, кто больше всех заинтересован в правде.

«Давайте сделаем так, — наконец сказал граф. — Во что я верю и что знаю точно, я расскажу вам позже, обещаю. А пока мне нужно мнение человека, знающего Огненные острова не по слухам».

Что ж, по крайней мере, чай Огненных островов эта девушка пила не первый раз в жизни.

«Граф, вы ведь понимаете, что ее знакомство с Огненными островами никак не докажет родство? Или вам не это нужно?»

«После, дорогой адмирал, все после».

Как раз в этот миг «племянница» ойкнула и прикипела взглядом к Черному Лотосу. Легендарный меч храмовых убийц еще ни одного мужчину не оставил равнодушным, на него засматривались даже те, кто в жизни не брал в руки ничего опаснее столового ножа. Но чтобы девушка!.. Да еще и определила с первого взгляда, что меч проклят! Или она маг, или попросту знает об этом клинке.

Разговор с графом пришлось прервать, но главное уже было сказано. И теперь адмирал Оннар фор Гронтеш неторопливо пил чай и, почти не скрываясь, разглядывал виконтессу Джегейль фор Циррент.

Во внешности девушки не было на первый взгляд ничего необычного, таких в Андаре десяток на дюжину. Каштановые волосы убраны в очень простую, скромную прическу — никаких кудряшек и локонов, только несколько драгоценных шпилек с голубоватыми прозрачными камнями. Очень открытое лицо, прямой взгляд, начисто лишенный кокетства, радостная и заразительная улыбка.

Если ее подослали какие-то таинственные враги — самого ли фор Циррента или королевства, — понятно, почему ставку сделали на родство, а не на постель. Джегейль не настолько юна, чтобы называть ее девочкой, но мелькает в ней нечто по-детски наивное, непосредственное, искреннее. Взгляд, выражение лица, то громкое «ой» перед Черным Лотосом. Откровенное удовольствие, с которым она пьет чай — не просто пьет, наслаждается каждым глотком.

Даже жаль, что с этой девушкой что-то нечисто. У адмирала фор Гронтеша она вызывала невольную и почти неконтролируемую симпатию.

— Дорогой адмирал, — прервал его раздумья фор Циррент, — нас всех крайне занимает один вопрос. Мог ли уроженец Андара, затерявшись на Огненных островах, выжить там достаточно долго?

Джегейль на вопрос и бровью не повела — странно, отметил фор Гронтеш, разве она не понимает, как опасен для нее ответ?

— Разве что чудом. Простите, милые дамы.

— Чудеса случаются, — девушка повела плечами и отпила еще чаю. — То есть, я хотела сказать, случаются в принципе. Иногда.

Почему-то от этой игры, полной недомолвок и подводных камней, адмиралу стало тошно и тоскливо.

— Вы знали своего отца? — прямо спросил он. — Или мать рассказывала вам о нем? К слову, кто ваша матушка?

Джегейль поставила чашку и повернулась к графу. Тот встретил ее взгляд молча, вопросительно приподняв брови. Очевидно, девушка приняла это как приглашение к рассказу: слегка пожав плечами, она сцепила пальцы в замок и ответила:

— Как раз о матери я почти ничего не знаю. Только то, что мой отец не брал ее силой, как это случается у захватчиков. Мне говорили, что она была очень красива, и что он влюбился…

Сочинять на ходу мелодраму с этнографическим уклоном оказалось довольно забавно. Женя даже сказала бы «весело», если бы не взгляд адмирала Гронтеша — пристальный, оценивающий и тяжелый. Обманывать его было неприятно. Нет, Женя понимала, что так надо. Во-первых, полезно проверить легенду на человеке, который действительно может разоблачить их выдумку насчет Огненных островов. Во-вторых, она ведь не совсем фиалка, понимает, что работа на Тайную Канцелярию подразумевает хотя бы иногда такие вот обманы, и совсем нелишне испытать себя в безопасной обстановке. Учебная тревога, можно сказать. Или маневры? В общем, как ни назови, если она проколется на неумении врать и не краснеть, пусть уж лучше это произойдет не там, где обманщицу ждут о-очень крупные неприятности.

Японского колорита Женя сыпала в рассказ умеренно и очень осторожно — все-таки ее представления довольно поверхностны и относятся не только к другому миру, но и к другому времени. А чем меньше врешь, тем меньше вероятность проколоться. И названий избегала — а то вот так ляпнешь, хоть реальное Токио, хоть анимешную Каракуру, а окажется, что здесь оно есть, и адмирал лично там бывал и в портовых тавернах саке пил.

Адмирал сидел, слушал, кивал то ли сочувственно, то ли скептически — такой тип мужчин Женя никогда не умела читать по лицам. А потом вдруг спросил что-то — не по-русски. То есть, не по-андарски.