Жарким кровавым летом

— Как насчет двухчасового совещания?

— Отмените его.

— А ваши встречи с мэром и торговой палатой?

— Отмените их.

— Что делать с газетчиками? Они толпятся в холле. Комментаторы попытались подкупить меня. Они ужасно раздражены, и некоторые из них даже не спускают за собой воду в уборной.

— Я сделал заявление. Больше мне нечего добавить.

— Да, сэр. Может быть, принести вам стакан воды, или немного кофе, или чего-нибудь еще?

— Нет.

— Мистер О'Дойл вернулся.

— Я не хочу с ним встречаться.

— Есть несколько вопросов, которые нужно...

— Пусть решат сотрудники.

— Да, сэр.

— Уйдите, пожалуйста.

— Да, сэр. О, это пришло... Я оставлю здесь для вас, сэр.

Беккер попыхивал трубкой, выпуская еще более впечатляющие, чем прежде, облака дыма. Он почти погрузился в свою любимую фантазию, в которой он закладывает основы национального соглашения и проводит его в жизнь, ощущая мощное дыхание одобряющей его истории и видя внизу, у подножья трибуны, вытянувшиеся от горечи и бессильной зависти лица тех людей, которые отказывались признать его профессионализм и талант. Но тут же он поймал себя на этих мыслях и вернулся к своему нынешнему состоянию: именно он был одним из тех, кто погряз в горечи, и так будет еще долго, долго...

«Это пришло... Я оставлю здесь для вас, сэр».

И что же, черт возьми, это может значить?

Беккер посмотрел в сторону двери и увидел лежащий на полу лицом вниз большой конверт из плотной коричневатой бумаги.

Что это такое? Почему она оставила это? Что за?..

Любопытство на мгновение пересилило апатию и самоуничижение, Беккер подошел к двери и поднял конверт.

Он пришел со специальной первоочередной доставкой из Лос-Анджелеса, Калифорния, и был адресован лично Беккеру, причем на конверте стояла пометка: «Совершенно секретно».

Что за чертовщина?

Он вскрыл конверт, пробежал глазами то, что в нем содержалось, и...

— Мисс Уилсон! Мисс Уилсон! Соедините меня с ФБР в Литл-Роке! И побыстрее!

51

Эрла провожали к его автомобилю двое офицеров полиции Хот-Спрингса в штатском; судя по их поведению, они с превеликим удовольствием избили бы его до полусмерти. Он проехал семь кварталов до больницы с эскортом из одной черно-белой машины впереди и еще одной позади, а за ней ехали еще и копы в штатском.

Он остановил машину на стоянке и вошел внутрь. Карло Хендерсон безучастно сидел в холле. Левая сторона его торса была туго обмотана многочисленными бинтами, рука висела на перевязи, а лицо было бледным, как полотно, и очень несчастным.

— Ну чем не отличный вид, — сказал Эрл.

Он был очень рад тому, что мальчик, по большому счету, в порядке. Это означало, что он потерял их не всех. Одного он все-таки спас. Он смог вытащить одного из этой мясорубки. Хоть это, по крайней мере, ему удалось, хотя в остальном он полностью провалился.

— Привет, мистер Эрл, — сказал Карло. — Рад вас видеть.

— Так вот, сэр, — продолжал Эрл, — предполагается, что в качестве моего последнего официального поручения я должен доставить тебя на станцию и посмотреть, чтобы ты благополучно отбыл в Талсу. После этого я должен покинуть город и не возвращаться сюда никогда, иначе эти прекрасные дженты бросят меня в тюрьму.

— Да, сэр.

— Автомобиль стоит неподалеку. Ты сможешь дойти? Или тебе нужно инвалидное кресло?

— Нет, сэр. Все хорошо. Да, конечно, я потерял немного крови, но пуля прошла навылет, не задев ни одной кости. Я уже два дня как готов уехать.

— Видишь ли, все местные шишки должны были решить, что с нами делать.

— Да, сэр. Я слышал, что они хотели бросить нас в тюрьму.

— Но героический Фред Беккер не дал им это сделать. Да, сэр, что я люблю во Фреде, так это то, что он всегда горой стоит за своих людей.

— Он настоящий герой, что да, то да, — подхватил юноша.

Они вышли наружу, под яркое солнце; все полицейские выбрались из машин и торчали снаружи, опираясь задами на капоты. Эрл помахал им рукой:

— Всем привет. Мы отправляемся на вокзал. Посигнальте мне, если я слишком оторвусь от вас.

Полицейские мрачно уставились на него; теперь, когда он был обезоружен и ужасно избит, они нисколечко не боялись его, нет, сэр.

Он открыл дверь для Карло, затем обошел машину и сел за руль.

Больница находилась на северном краю города; они в последний раз ехали по Сентрал-авеню к вокзалу. Слева расположились восемь водолечебниц: Фордайс, Супериор, Хэйль, Мавританская, Куопо, Озарк, Букстафф, Ламар, а по другой стороне бульвара тянулся древний греховный Хот-Спрингс: здание «Медикал-арт», «Южный», меньшие казино и бордели и в самом конце «Огайо».

— Мы даже сейчас могли бы прикрыть это заведение, — усмехнулся Эрл. — Вдвоем, без оружия, с эскортом полицейских. Представляешь, как там удивились бы!

— Что, повеселим их напоследок, мистер Эрл?

— А ведь вышло бы, Хендерсон.