Жаркое-лето-43-го (СИ)

Я снова устроился на верхней полке, а специально её попросил, тут особо не мешают, и задумался. Пока Потапов общался с молодыми, учил их жизни, это он молодец, меня же тревожил рубиновый огонёк, что проглядывал в поезде среди изумрудно-зелёных меток. Через три вагона от нашего. Всё же решив глянуть кто это, мало ли раньше сойдёт, я спустился с полки, натянул сапоги, ловко намотав портянки, поправил ремень, согнав складки назад, и проверив как сидит пилотка, направился через вагоны в сторону конца поезда. Сказал соседям, хочу посмотреть, мало ли знакомых встречу? Жаль отговорка поиска вагона-ресторана не пройдёт, его просто не было, я уже уточнял у проводницы. Я прогуливался по вагонам, в одном пришлось закрывать лицо, чтобы не опознали, там Яков ехал, в форме майора-артиллериста. Тот Яков, что старший сын Сталина. Хорошо тот в окно смотрел, я успел отвернуться и не опознал меня. А вот и нужный вагон, тоже купейный. Дверь открыта, так что я заглянул, приветливо кивая присутствующим. Было двое военных, оба офицеры, и женщина с довольно взрослой дочкой. Лет четырнадцати точно. Один из офицеров майор, явно интендант, сразу видно, а второй старший лейтенант, лётчик, с медалью Героя на груди и орденом Ленина. Именно он и горел рубиновым цветом. Тот балагур, язык подвешен, со смехом рассказывал разные истории, отчего соседи по купе хохотали, раскладывая снедь на столик. К слову, то что купе вагонов не переполнены, ничего удивительного нет, мало ещё люди возвращаются на освобождённую землю. У меня была идейка спровоцировать его, разыграть удивление-опознание, полапать своё бедро, как будто за кобуру хватаюсь, которой нет, поиграть скулами и быстро уйти, тот должен забеспокоится, но увидев гражданских, да ещё подростка, решил не рисковать. Тем более у меня был резервный план. Потапов.

Погуляв, и вернувшись в своё купе, обнаружив что соседи тоже раскладывают снедь, я достал своё, салу особенно порадовались, свежее, Потапов сам стал нарезать его тонкими прозрачными прожилками. У него отличный нож был, острозаточенный, остальное сало вернул, треть нарезал. Ну и как бы между прочим поинтересовался у меня:

- Ну как, встретил знакомых?

- Да как-то сам не понял, товарищ майор.

- Без чинов, не на службе пока. Аркадий Владимирович я.

- Так вот, Аркадий Владимирович. С вами такое бывало? Месяца три назад, вы видели одного человека, а у меня отличная память на лица, а сегодня встретили его же, но в другом звании, да ещё другого рода войск?

- Ну-ка, ну-ка? - заинтересовался тот. - Расскажи кого видел.

- Три месяца назад наша танковая колонна шла к фронту, мой первый бой должен был состояться, я волновался. Поэтому и запомнил капитана НКВД, что обнимался с девушкой у дорожного поста. Там около десятка бойцов НКВД было, и машина, «полуторка». Я хорошо лицо запомнил, когда мимо проезжал. У меня тогда женщин не было, даже не целовался, завидовал лютой завистью. Это потом уже в госпитале решил этот вопрос. А сейчас по поезду гуляю, смотрю, тот же капитан, я уверен, что это он, но в форме старшего лейтенанта ВВС, да ещё со звездой Героя. Это вообще как?

- Может просто лицом схожи?

- Может и так, - передёрнув плечами, согласился я.

- А где ты его видел?

- Да через три вагона от нашего, вроде четвёртое купе.

После этого мы приступили к трапезе. Кипяток от титана сами носили, заварка у майора была. А тот убрав своё, что осталось от завтрака, вскоре ушёл. А через час рубиновая метка в поезде пропала. Вроде шум был. Потапов не вернулся, а за его вещами молодой парень пришёл, в форме сержанта милиции. К нам вскоре другого соседа подселили, капитана-гаубичника, язвой всё мучился, кефир пил, где-то ведь нашёл, так до Минска и доехали. Были на месте вечером этого же дня. Скорый поезд-то.