Жаркое лето сорок второго

– Товарищ заместитель наркома обороны, – обратился он к Мехлису, и тот радостно вскинул черноволосую голову. – Мне кажется, что в действиях Филиппа Сергеевича нет злого умысла, а имеет место банальная перестраховка. Конечно, в степени его вины следует разобраться, но мы не должны отказывать товарищу Октябрьскому в возможности исправить свою ошибку. Лев Захарович, немцы готовят новый штурм Севастополя, и необходимо как можно скорее начать отправку в крепость боеприпасов и вооружения. Вы согласны со мной? – поставил вопрос ребром командующий, и это породило на лице Мехлиса гамму противоречивых эмоций.

Как комиссар, он должен был требовать скорейшего разбирательства во вновь возникших обстоятельствах. Однако как представитель Ставки и первый заместитель наркома обороны, он должен был в первую очередь думать о защите Севастополя от врага.

С не меньшим напряжением, чем сам Октябрьский, ждал ответа Мехлиса и Рокоссовский. Ему было важно знать, какую сторону для себя выберет армейский комиссар. Останется «карающей секирой Сталина» или станет пусть сложным и во многом непредсказуемым, но все же союзником.

Два начала, две противоположности боролись в душе товарища Мехлиса, но в конце концов государственник победил комиссара.

– Хорошо, я согласен на время приостановить разбирательство этого вопроса и вернуться к нему после, с учетом последующей деятельности адмирала Октябрьского, – вынес свой вердикт Мехлис, к огромному облегчению всех собравшихся командиров.

– Спасибо, товарищ Мехлис, – обрадовался комфронта и тут же взял быка за рога: – В первую очередь в Севастополь должны быть отправлены зенитные батареи и снаряды калибром 305 миллиметров для батарей крепости. Согласно моим данным сейчас в Севастополе имеется неполный полуторный боекомплект этого вида снарядов, а на сегодняшний день это главное оружие крепости в борьбе с врагом. Также считаю необходимым отправить гаубичный дивизион, находящийся в Туапсе, сейчас там войны нет, и больше пользы эти орудия принесут под Севастополем. Я прекрасно понимаю, что вместимость транспортов ограничена, и поэтому предлагаю давать им в сопровождение не эсминцы со сторожевиками, а крейсера. Они свободно могут разместить на своих палубах орудия и снаряды. Надеюсь, вы с этим согласны?

Вопрос о посылке крейсеров для адмирала был подобен острому ножу в сердце, но припертый к стене он был вынужден согласиться.

– Хорошо, товарищ командующий, флот даст транспортам надежное сопровождение, – пробубнил раздавленный Октябрьский.

– Прекрасно, но при этом на транспортах должны быть зенитные пулеметы, иначе они будут совершенно беззащитны перед атакой с воздуха, – продолжал резать правду-матку Рокоссовский.

– Как вы можете отдавать наших советских людей на растерзание гитлеровским стервятникам? У вас что, зенитных пулеметов нет?! – накинулся, было на адмирала Мехлис, но затем быстро взял себя в руки. – Я чувствую, что адмиралу Октябрьскому нужен будет хороший контроль, для исправления совершенных им преступных ошибок. Не беспокойтесь, товарищ командующий, вопросом о вооружении транспортов, отправляемых в Севастополь, зенитными установками я займусь лично и немедленно. Ни один транспорт не покинет порта без рапорта о полной боевой готовности к походу.

Мехлис хотел ещё что-то добавить, но в это время дверь кабинета командующего распахнулась и на его пороге возник запыхавшийся офицер связи.

– Товарищ командующий и вы, товарищ заместитель наркома, вас срочно вызывает по ВЧ Москва. Товарищ Сталин и товарищ Василевский… – доложил он, и на этом разбор полетов был прекращен.

Глава VII. «Лов осетра»

Прусская военная аристократия всегда тяготела к тому, чтобы давать своим военным операциям утонченные и звучные названия. «Охота на дроф» и «Лов осетра» как раз говорили о том, что в их разработке принимали участие сугубо генералы-аристократы. Военные операции, организованные под патронажем фюрера, всегда носили откровенно мистические названия типа «Барбаросса», «Айсштосс» или «Блауфукс». Верховный вождь рейха считал, что обладает способностями повелевать оккультными силами природы и, давая операциям подобные названия, обрекает их на победу. Если же операция оказывалась не совсем удачной, то всегда находились нерадивые исполнители блистательных идей, либо бравые молодцы доктора Геббельса создавали им победоносный ореол в глазах простых обывателей.

Операция по взятию Севастополя не относилась к разряду гениальных или блистательных операций, как «Канны» или «Багратион». Суть её была до удивления проста и банальна: используя многократное превосходство в авиации и артиллерии, взять штурмом крепость, которая была у немецкого командования костью в горле.

Разрабатывая «Лов осетра», Эрих Манштейн по давней привычке брюзжал на скупость Гитлера. Полностью сосредоточившись на главной операции вермахта сорок второго года, «Блау», он швырял лучшему стратегу Германии крошки со своего обеденного стола, отдавая все самое лучшее этому выскочке Паулюсу.