Жаркое лето сорок второго

Вынужденное отвлечение Манштейна на наступление русских под Керчью фатально сказалось на судьбе блокированных немецких солдат в форте «ГПУ». Временно отрезанные от основных сил, они готовы были по сигналу Манштейна нанести удар с внутренней стороны котла и совместными усилиями сначала прорвать окружение, а затем продолжить наступление к «Белому утесу» и северному укреплению.

Оптимизм в отношении этих планов добавлял тот факт, что под Севастополь были доставлены снаряды для временно замолчавших осадных орудий. По расчету Манштейна, их возвращение должно было помочь немецким войскам окончательно перемолоть оборону противника в порошок и прорваться к Северной бухте. Если это случилось бы, то он смог бы взять Севастополь, даже при утрате корпуса Рихтгофена после 27 июня.

Хорошо отлаженный механизм военной машины стремительно завертелся, исполняя приказ командующего, но противник опередил Манштейна ровно на одну ночь. Воспользовавшись прекращением наступательных действий в районе четвертого сектора, генерал Рокоссовский сам приступил к активному уничтожению окруженного противника. Для взлома вражеской обороны он решил применить гвардейские минометы. Соединив в единый кулак одиннадцать установок, что к этому времени были в Севастополе, он обрушил их огневую мощь на засевших в районе форта «ГПУ» немцев.

Расположенные в районе Сухановой балки, они разорвали в клочья ночную тьму ярким огнем своих реактивных залпов, устремившихся в сторону ничего не подозревавшего врага. Урчащий свист, рев, а затем страшный грохот расколол ночное небо и всколыхнул землю. Разбросанные по разным точкам, чтобы минимизировать возможность дружественного огня и уберечь от ответного удара немецкой артиллерии, реактивные установки били точно в цель.

Столбы огня и дыма ещё не успели погаснуть и опасть, как в атаку на врага устремилась советская пехота. В одном стремительном рывке солдаты преодолели расстояние, отделявшее их от противника, и ударили в штыки по оглохшим и ослепленным немцам.

Конечно, один удар гвардейских минометов не мог привести к массовой гибели солдат противника, но ошеломить их, застать врасплох и навязать им столь нелюбимую рукопашную схватку – это удалось блестяще.

Упустив возможность отразить атаку, немцы были вынуждены вступить в бой на невыгодных для себя условиях, которые с каждой минутой стремительно ухудшались. Ударные отряды советской пехоты стали теснить противника, а обещанной помощи с той стороны кольца так и не было.

Только через двадцать семь минут после начала советской атаки немцы смогли ответить контрдействиями. Не имея возможности применения авиации, Манштейн сделал ставку на артиллерию, но и она в условиях ночного боя могла использоваться с серьезными ограничениями. Артиллерийский огонь немцев обрушился только на переднюю линию траншей советской обороны. Топчась на нем, как опоздавший на торжество гость на коврике в прихожей, канониры фюрера не смели сделать даже робкий шаг вперед, опасаясь задеть пытавшихся вырваться из окружения солдат.

В аналогичном положении были и советские артиллеристы. Картина боя постоянно менялась, и, не имея точных координат расположения противника, они сосредоточили свои усилия на создании прочного огневого заслона перед передним краем своей обороны. В разыгравшемся под покровом ночи бою не было единого фронта. Особенности местного рельефа не позволяли создать единую непрерывную линию окоп и траншей, в результате чего была возможность просачивания отдельных групп солдат противника через линию обороны.

При свете дня подобные попытки врага можно было пресекать, но в условиях ночи это было сложно сделать. Сдержать натиск наступающего противника советским солдатам худо-бедно помогала артиллерия, но противостоять прорывающимся по оврагам и лощинам отрядам врага было довольно трудно. Вовремя заметить появление солдат неприятеля не помогали осветительные ракеты, которые обе противоборствующие стороны активно запускали в небо.

В этих условиях обороняющий участок Суховой балки капитан Авдеев сделал рискованный, но оправданный шаг. Он приказал солдатам оставить свои окопы в низине и подняться наверх по склонам балки, где они заняли оборону. Сухова балка была удобным местом для прорыва, и немцы никак не могли её миновать. Когда при свете ракет были замечены передовые отряды врага, Авдеев приказал не открывать огонь, давая возможность противнику втянуться в балку. Только когда немцы достигли середины балки и до переднего края обороны оставалось совсем ничего, советские солдаты ударили по ним из всех видов оружия. Выпущенные во тьму наугад пули, очереди и мины в основном достигали своей цели: пролетев мимо первого, второго или третьего солдата, они обязательно попадали в пятого или шестого.

В условиях отступающей темноты этот огонь трудно было назвать кинжальным, но даже в этих условиях он собрал обильную жатву. Многие из окруженных немецких солдат и офицеров смогли вырваться из кольца окружения, но много осталось лежать на сухой севастопольской земле, куда они пришли по приказу фюрера и Манштейна.