Жаркое рождество в Дубае

Справа и слева несутся автомобили других болельщиков: темпераментные арабы предпочитают следить за гонкой вблизи, а не с трибун. Такой азарт не бывает бескорыстным, и я понимаю, что отсутствие официального тотализатора компенсируется наличием подпольного. Анри перед началом обронил, что шейхи проигрывают здесь целые состояния. И сам он пригнулся к рулю и хищно оскалился, как беговые верблюды, даже поскрипывает крепкими, чуть желтоватыми зубами.

– Давай! Давай!

Он выворачивает руль, чтобы не столкнуться с желтой «тойотой», притормаживает, пропуская угловатый черный «гелендваген», жмет газ, обходя серебристый «крайслер» и снова вырываясь вперед. Автомобильная гонка идет параллельно верблюжьим скачкам, но она не имеет самостоятельной ценности: каждая машина ведет своего верблюда, в этом и только в этом смысл борьбы моторов.

– Давай, давай! – уже в голос кричит Анри, подбадривая идущего вторым дромадера под яркой лиловой попоной. Крохотный наездник корчится за горбом, бьет тонкой палкой по крупу, я смотрю в бинокль и ужасаюсь – это мальчик, ему не больше семи лет! Если он не удержится, тяжелые копыта размолотят его в клочья…

Но мальчик держится, и тонкая палка делает свое дело: лиловое пятно продвигается вперед и первым пересекает линию финиша!

– Ал-ла-ла! – в восторге кричит Анри, хлопает ладонями по кожаной обшивке руля и громко, восторженно смеется.

А ты азартный, Парамоша!

– Ура! Ура!

Я тоже бурно радуюсь за друга. Пусть мы еще не настоящие друзья, но моя радость ему приятна и способствует ответной симпатии.

Анри сбрасывает скорость и клетчатым платком вытирает вспотевшее от азарта лицо. Платок свежий, не вчерашний, но тоже из тонкого батиста.

– Очень хороший верблюд! – говорит Анри, и улыбается. – Такой стоит триста тысяч, не меньше!

– Да ну?! – изумляюсь я. – Триста тысяч дирхам?!

– Нет, – агент качает головой и улыбается еще шире. – Долларов. Триста тысяч долларов! Однажды самку продали за миллион!

– Не может быть!

– Точно, точно, – кивает головой Анри. – А обычный верблюд – всего две-три тысячи.

И без видимой связи с предыдущим интересуется:

– Ты ел верблюжатину? Она продлевает жизнь и укрепляет мужскую силу!

– Никогда! – оживляюсь я. – Может, посоветуешь хороший ресторан, где можно ее попробовать? Там и пообедаем!

Анри аккуратно паркует свой огромный джип напротив входа в над-аль шира. Он сосредоточен.

– В ресторанах не подают верблюжатину. Ее можно отведать только на свадьбе, когда много гостей. Иначе нет смысла забивать такое большое животное…

Анри выключает двигатель.

– А почему в скачках участвуют дети? – спрашиваю я. Это единственный вопрос, который я задаю без явной или скрытой цели, из чистого любопытства. – Неужели не жалко подвергать их такому риску?

Анри морщится, чувствуется, что эта тема ему неприятна.

– Это не наши дети. Это палестинцы, индусы, малайцы. Их покупают, иногда похищают. Вообще-то принят закон, разрешающий скакать только с пятнадцати лет. Но чем меньше вес всадника, тем больше шансы на успех, так что сам понимаешь…

Он просит меня посидеть в машине и исчезает. Я внимательно осматриваюсь. Парковка забита автомобилями. На площади перед входом бурлит толпа в арабских и европейских нарядах. Привычно разбиваю прилегающую территорию на сектора, внимательно сканирую каждый взглядом. Ничего подозрительного.

Возвращается очень довольный Анри. Я понимаю, что мои предположения о подпольном тотализаторе оправдались. Он нашел подпольного букмекера и получил свой выигрыш. Анри возбужден, у него хорошее настроение. Видно, выигрыш достаточно крупный. Он широко улыбается. И я широко улыбаюсь в ответ. Мы выглядим одинаково весело. Хотя он отдыхает, а я работаю.

Я продолжаю изучать агента и узнаю его все лучше. Он аккуратен, последователен, очень азартен. Азарт в нем перевешивает осторожность. А может, он настолько доверяет мне, что не ощущает опасности? Нет, вряд ли…

Никогда нельзя обольщаться, особенно в столь деликатных делах! Просто у него крепкая нервная система. Еще одна положительная черта – на отдыхе Анри не забывает о страховке: возвращаясь к машине, он несколько раз очень профессионально проверился… И вообще – азарт ли привел его сюда или холодный и очень трезвый расчет? Если выбирать безопасную точку для шпионского контакта, то верблюжьи бега – идеальное место! Ибо, вопреки мнению дилетантов, в многотысячной толпе вести наблюдение очень трудно, а вот оторваться от него довольно легко…

Анри садится за руль, включает двигатель.

– В «Гранд Хайятт» ехать не стоит, – говорит он, будто продолжая разговор.

Значит, мое мимолетное вчерашнее предложение, да еще сделанное в напряженный момент сильнейшего психологического стресса, не кануло в Лету забвения. Оно обдумано и проанализировано. Еще один элемент положительной характеристики агента. Я добавил очередной жирный плюс в невидимый, но очень важный реестр.

– Там действительно хорошие рестораны, но это отель не моего уровня. Появляться там – значит навлекать подозрения. Особенно с иностранцем, – добавил Анри, понизив голос. – Поэтому лучше просто выедем на берег залива…