Жасминовые ночи

– Ужин за мой счет, дорогой, – заявила она, садясь за столик, – потому что это я попросила тебя прийти. А еще потому, что мне сегодня заплатили. – Она заказала много всего – жареную рыбу, свежие овощи, бутылку вина – и отдала всему дань. Пока Барни ел, она весело рассказывала ему про их режиссера по фамилии Бэгли, который вернулся в город и немного наезжал на всех. Он собирался поставить шоу «Магия Уэст-Энда» с двумя акробатами – третий порвал связки – без комика, без Сабы, с тремя новенькими, которые чем-то болели после индийских гастролей. В общем, она не представляла, как он это сделает. Когда после концерта Бэгли собрал всех в уборной и устроил им разнос, она была готова вцепиться ему в рожу.

– Извини, – вежливо заметил Барни, – вцепляться в рожу – это уже экстремизм.

– Прости, милый, но у нас, кокни, это старинный обычай – так мы выражаем свою горячую любовь.

Барни рассмеялся – впервые после гибели Дома.

За кофе и ликером, при свечах, на террасе, с которой открывался прекрасный вид на Нил, их общение приобрело более теплый характер.

– Мне очень стыдно, что я тебя обругал, – снова извинился Барни. – я никогда еще так не делал… ужасно грубо получилось… непростительно. Но я только что дописал письмо к матери Дома. Я часто гостил у них в летние каникулы.

– Ты уже извинился. – Она ласково коснулась его плеча. – Так что перестань. Что ты ей написал?

– Ну, я хорошо их знал, так что обычные слова. – Голос Барни дрогнул. – О том, что она должна гордиться своим сыном, о том, как ужасна вся эта кровавая мясорубка; о том, как его тут все любили и вообще, как хорошо ему тут было… Так и есть, знаешь… он всегда говорил, что это лучшие дни в его жизни.

Над Нилом пошел дождь, крупные капли испещрили водную гладь. Разноцветные огни на увеселительных судах расплылись и утратили яркость. На другом берегу семья бедняков пряталась под навесом из брезента.

– Какая она? – неожиданно спросил Барни. – Ну, я имею в виду, какая она в жизни? Я не хочу показаться грубым, но с такими, как ты, очень трудно иметь дело.

– Ты о чем? – засмеялась Арлетта.

– Ну, пойми меня правильно, но часть твоей работы – заставлять людей влюбиться в тебя. Ты вроде как девушка, о какой мечтает каждый парень, но не настоящая, а наподобие тех, какие висят в деревенских домах рядом с рождественским венком или в матросском кубрике.

Арлетта молча смотрела на него, потом покачала головой.

– Барни, ну и зануда же ты, – сказала она наконец. – Саба милая девушка, она моя подруга. И она прелестная, потому что хорошая – действительно хорошая.

– Ну… – Он скривил губы. Слова Арлетты его не убедили.

– И вообще, быть «девушкой мечты» не такая приятная штука, как может показаться. Мужчины часто начинают относиться к тебе пренебрежительно, когда видят тебя без «боевой раскраски», видят, что ты самая обычная.

Барни фыркнул.

– Знаешь, мне потребовалось время, чтобы простить ей то, что она такая хорошая и славная. – Арлетта помешала ложечкой в чашке. – Только она не подозревала об этом.

– В самом деле?

– Если честно, то я ревновала, когда мы с ней познакомились. Ну, ты знаешь, а может, и не знаешь, но когда ты танцовщица или певица, тебе все время твердят, что талант на семьдесят процентов – это упорная работа, и все такое, и это верно, если речь идет о старых клячах. Но вот появляется такая девчонка, это забавное существо из Уэльса, в ужасном платье, без опыта, по крайней мере без школы Уэст-Энда, но с фантастическим голосом. Хотя дело не только в голосе – в ней есть настоящая искорка, неподдельное обаяние. Как это называется? Карамба? Кармизма? Ну, в общем, то самое. Все сразу это чувствуют, когда слышат ее пение. Да и, конечно, на ее стороне молодость. Мне уже тридцать два – по понятиям шоу-бизнеса я уже стою одной ногой в могиле.

– По-моему, ты преувеличиваешь. – Барни вздохнул и поставил локти на стол.

– Нет, – Арлетта сделала глоток ликера, – не сильно – не больше, чем большинство из нас. Между прочим, я это преодолела. Да, она хорошая, и мы с ней так много смеялись во время гастролей… Да я и ненавижу ревность, это не мое. Не понимаю, почему мужчины всегда так уверены, что все женщины коварные сучки и постоянно кидают подлянки друг другу. Вообще-то, это не так – и чаще всего ты находишь поддержку именно у подруг.

– Ну, по твоим словам, она прямо-таки святая! Странно, что она обманула моего друга, причем ни с того ни с сего.

– Теперь послушай. – Арлетта метнула в него взгляд тигрицы. – И заткнись, хватит с меня. Перестань!

Наступила долгая пауза. Арлетта закурила сигарету.

– Барни, ты умеешь хранить секреты? Я серьезно, – спросила она.

– Да, умею.

Понизив голос, она рассказала ему про неожиданный отъезд Сабы из Александрии в Турцию, о ее задании.

– Ее предупредили, чтобы она ничего не говорила своему другу. Она защищала его.

– Его? Защищала? – Барни искоса смотрел на Арлетту, словно не верил ни одному ее слову.

– Слушай, честное слово, мне все равно, веришь ты мне или нет. – В глазах Арлетты сверкали молнии. – Но это правда.