Жатва

– Мне не нужны никакие адвокаты. Особенно сегодня. Гоняйтесь за врачами, а меня оставьте в покое!

– Мистер Террио…

– Проваливайте отсюда!

Джо уже хотел закрыть дверь, но Сассман взялся за внешнюю ручку.

– Мистер Террио, – спокойно и уверенно произнес он. – У меня есть основания полагать, что один из врачей Карен допустил ошибку. Чудовищную ошибку. Весьма вероятно, ваша жена могла бы жить дальше. Но говорить об этом с уверенностью я не могу. С вашего разрешения я хотел бы взглянуть на бумаги, которые вам выдали в клинике. Я могу вскрыть факты. Все факты.

Джо медленно распахнул дверь.

– Кто вас послал? Вы говорили, вас кто-то послал. Кто?

– Друг, – ответил Сассман, с искренним сочувствием глядя на вдовца.

6

Никогда еще Эбби не боялась идти на работу. Но сегодня утром, входя в вестибюль клиники Бейсайд, она чувствовала, что кидается прямо в огонь. Минувшим вечером Джереми Парр грозил ей последствиями. Сегодня она их увидит. Однако до тех пор, пока Уэттиг официально не объявит ей об увольнении, Эбби решила, как и прежде, выполнять свои обязанности. У нее есть пациенты, которых она ведет. Есть плановые операции. Вечером она заступит на дежурство. Вопреки всему, Эбби собиралась и дальше добросовестно заниматься своим делом. Этого от нее ждали больные. К тому же она ощущала себя в долгу перед Вивьен. Всего час назад они говорили по телефону, и Вивьен ей сказала:

– Кто-то должен отстаивать права таких, как Джош О’Дей. Держись, Ди Маттео. Это нужно и тебе, и мне.

Голоса медсестер смолкли, едва Эбби переступила порог реанимации хирургического отделения. Должно быть, все уже знали об истории с Джошем О’Деем. Самой Эбби никто не сказал ни слова, но она слышала перешептывания, ловила настороженные взгляды. Она подошла к стойке за карточками пациентов, чтобы затем начать обход. Но даже это рутинное действие потребовало от нее полной сосредоточенности. Сложив всю документацию на столик-тележку, Эбби направилась к первой пациентке в ее списке. Подальше от шушуканий и настороженных глаз.

Войдя в отсек, Эбби плотно задвинула занавеску. Мэри Аллен лежала в утробной позе, прижав в телу худенькие руки и ноги. Ее глаза были закрыты. Два дня назад ей провели открытую легочную биопсию, после которой у старухи дважды ненадолго падало давление. Ее решили пока оставить в отделении и понаблюдать. Из записей дежурной медсестры Эбби узнала, что за прошедшие сутки новых спадов давления у Мэри не было. Не было и нарушений сердечного ритма. Скорее всего, сегодня Мэри можно будет перевести в обычную хирургическую палату. Следящая аппаратура ей больше не требовалась.

– Здравствуйте, миссис Аллен, – поздоровалась Эбби.

Старуха мигом проснулась.

– Здравствуйте, доктор Ди Маттео.

– Как вы сегодня себя чувствуете?

– Неважно. Боли никуда не делись. Да вы и сами знаете.

– Где болит?

– В груди. В голове. Теперь еще и в спине. Все время.

Судя по записям в карточке, Мэри постоянно кололи морфин. Но вводимые дозы уже не помогали. Придется увеличивать дозу.

– Мы дадим вам больше лекарств, – пообещала Эбби. – Столько, сколько нужно, чтобы вы не чувствовали боли.

– И чтобы уснуть. Я совсем не могу спать.

Мэри тяжело вздохнула и закрыла глаза. В этом вздохе была вся ее безмерная усталость.

– Знаете, доктор, я просто хочу уснуть и не проснуться…

– Миссис Аллен? Мэри?

– Вы мне поможете? Вы же мой доктор. Вам это легко устроить. Очень легко.

– Мы можем унять боли, – сказала Эбби.

– Но только не мой рак. Верно?

Мэри снова открыла глаза и умоляюще взглянула на Эбби. Этот взгляд требовал предельно честного ответа.

– Унять рак мы не можем, – согласилась Эбби. – Он слишком широко разошелся по вашему организму. Мы можем назначить химиотерапию и замедлить дальнейшее его распространение. Это подарит вам еще какое-то время.

– Время? – Мэри разразилась смехом обреченного человека. – А на что оно мне? Лежать тут у вас еще неделю? Еще месяц? Я бы хоть сегодня отправилась на тот свет.

Эбби взяла Мэри за руку. Рука напоминала кость, обернутую пергаментом. Ни тканей, ни мышц.

– Давайте сначала разберемся с болью. Если заставим ее отступить, у вас изменится отношение и ко всему остальному.

В ответ Мэри просто отвернулась. Она закрывалась, отгораживалась от Эбби.

– Вы же, наверное, пришли слушать мои легкие, – только и сказала она.

Обе знали: осмотр – не более чем формальность. Бесполезная церемония, когда врач прикладывает стетоскоп к груди безнадежно больной пациентки. Однако Эбби тщательно прослушала легкие и сердце Мэри. Что еще она могла предложить старухе? Все это время Мэри лежала на спине.

– Мы переводим вас в обычную палату, – сообщила Эбби. – Там вы сможете походить, подвигаться. Там тише, нет всей этой аппаратуры. Меньше беспокойства.

Никакого ответа. Лишь глубокое дыхание и протяжный вздох.

Эбби уходила из отсека, чувствуя себя еще более раздавленной и бесполезной. Она почти ничем не могла помочь Мэри Аллен. Обещание избавить от боли – предел возможностей. Только это, а дальше – просто не мешать природе делать свое дело.