Жатва

В трубке прозвучало три длинных гудка. Эбби откашлялась, собравшись оставить сообщение на автоответчике. Но вместо традиционного обращения в трубке трижды пронзительно пискнуло, после чего включилась запись: «Набранного вами номера не существует. Пожалуйста, будьте внимательнее и повторите попытку…»

Эбби повторила попытку, сосредоточенно нажимая каждую кнопку. И опять – четыре гудка, три писка и стандартное уведомление: «Набранного вами номера не существует…»

Ей показалось, что телефон ее предал. Почему Элейн сменила номер? Кто мешал ей своими звонками?

К дому подъехала машина. Эбби подбежала к окну и заглянула в щель между шторами. По проезду медленно двигался «БМВ».

Она молча вознесла благодарственную молитву.

Марк вернулся домой.

16

– Да, я знал их обоих, – сказал Марк, наливая себе еще один бокал. – Ларри Кунстлера знал лучше, чем Хеннесси. Тот проработал у нас недолго. А вот Ларри – он был одним из тех, кто меня сюда пригласил. Я знал его еще по университету. Отличный был парень. – Марк поставил бутылку на стол. – На редкость отличный парень.

Мимо прошел метрдотель, провожавший к соседнему столику броско одетую женщину. Едва та подошла, ее встретил хор восторженных голосов:

– Ну вот и наша красавица… Какое чудесное платье!

Их наигранное веселье показалось Эбби вульгарным. Даже неприличным. Она бы предпочла провести этот вечер дома, вдвоем с Марком. Но ему захотелось праздника. Им ведь так редко выпадали совместные свободные вечера. И потом, они до сих пор не отпраздновали помолвку. Марк заказал вино, произнес тост, после чего пил бокал за бокалом уже без всяких тостов. Бутылка почти опустела. В последнее время он все чаще прикладывался к выпивке.

Эбби смотрела, как Марк допивает последнюю порцию, и думала: «Это все стресс и мои проблемы. Они же и по Марку бьют».

– Почему ты никогда не рассказывал о них? – спросила Эбби.

– Да как-то повода не находилось.

– Я удивляюсь, что никто не вспомнил их имен. Особенно после смерти Аарона. Команда за шесть лет потеряла троих коллег, и никто не сказал о них ни слова. Поневоле начинаешь думать, что вы боитесь вспоминать о них.

– Не боимся. Просто нам очень тяжело вспоминать об этом, вот мы и стараемся не бередить раны. Особенно в присутствии Мэрили. Она была знакома с женой Хеннесси. Даже устроила для той праздник «Детский душ»[9].

– Для ребенка, который тоже погиб?

Марк кивнул:

– Мы были в шоке, когда узнали. Представляешь? Была семья – и нет. Мэрили до сих пор не может спокойно слышать о Хеннесси. У нее начинается истерика.

– А это действительно был несчастный случай?

– За несколько месяцев до гибели они купили дом. Там барахлила система отопления. Они все собирались ее заменить, да так и не собрались… Да, это был несчастный случай.

– Но смерть Кунстлера – не несчастный случай?

– Нет, – вздохнул Марк. – Ларри покончил с собой.

– Как ты думаешь, почему он это сделал?

– А почему Аарон это сделал? Почему вообще люди сводят счеты с жизнью? Мы можем назвать с десяток причин. Но по правде, Эбби, мы не знаем. Никогда не знаем. И никогда не понимаем. Мы смотрим на общую картину жизни и говорим: «Жизнь меняется к лучшему. Она всегда меняется к лучшему». Я не знаю, какая последняя капля толкнула Ларри на самоубийство. Но в целом причина мне понятна. Он перестал видеть картину целиком. Он утратил жизненную перспективу. Его горизонты сузились. Когда такое происходит, люди распадаются. Если человек перестает видеть будущее, он теряет все.

Марк глотнул вина. Потом еще. Эбби показалось, вино уже не доставляет ему прежнего удовольствия. И еда тоже.

Десерт они заказывать не стали. Из ресторана оба выходили молчаливыми и подавленными.

Марк вел машину, не обращая внимания на сгущающийся туман и зарядивший дождь. Поскрипывание стеклоочистителей заменяло им разговор.

«Когда такое происходит, люди распадаются. Если человек перестает видеть будущее, он теряет все».

Эбби вглядывалась в туман.

«Похоже, я приближаюсь к этой точке. Я перестаю видеть будущее. Я не знаю, что меня ждет в ближайшее время. И не только меня. Нас».

– Эбби, я хочу тебе кое-что показать, – вдруг сказал Марк. – Мне важно знать твое мнение. Возможно, ты назовешь меня сумасшедшим. Или моя идея тебя всерьез разозлит.

– Какая идея?

– Моя давнишняя мечта.

Они поехали на север от Бостона, через Ревер, Линн и Свомпскотт. Возле гавани Марблхед Марк остановил машину и сказал:

– Она здесь. В конце пирса.

«Она» была яхтой.

Эбби стояла на дощатом причале, дрожа от холода и совершенно не разделяя восторгов Марка. А он мерил пирс шагами, ходя взад-вперед вдоль яхты. В его голосе звучало радостное возбуждение. Он оживленно размахивал руками. И куда только делась усталость?