Жатва Дракона

В ту же ночь Ланни отвезли по знакомому маршруту, и он нашёл великого человека в своей спальне с высокими потолками, полной книг и семейных фотографий. Он казался усталым, но всегда был готов поговорить. Отчёты Ланни были преднамеренно коротки и лишены эмоций, но это не относилось к его способности говорить. Он прибыл прямо из центра грозы, и каждая молния была запечатлена в его голове. Сначала Берлин, затем Берхтесгаден, затем Париж, затем Лондон. Президент хотел услышать о каждом месте и о том, как вели себя люди и как выглядели ведущие персонажи и что они сказали. Он мог быть настолько добросовестным и склониться под весом обязанностей, но он не потерял свое драматическое чутьё. А это было величайшим представлением, еще не появившимся на сцене истории. После того, как он получил факты, ему нужны были оценки. Конечно, Польша была потеряна. Британцев и французов обвиняли в том, что они не помогали, но это было бы глупо, потому что они были бессильны. Нападет ли Гитлер на них, как только он покончит с Польшей? Ланни так не думал. Гитлер дал бы шанс поработать Пятой колонке. Он не хотел воевать с Францией и Британией, и он будет публично спорить с ними, а за кулисами соблазнять и умасливать их государственных деятелей. С его точки зрения, безумие Франции и Британии настаивать на войне за Польшу. Ланни заявил: "Ади находится в невыгодном положении, потому что он не понимает моральных чувств. Он похож на хама в гостиной, который не понимает, как он шокирует людей дурными манерами".

Ф.Д.Р. согласился: "Он, несомненно, шокировал меня!"

II

Любой агент президента не имел права задавать вопросы, но президент решил рассказать этому о положении дел и хотел его совета. Он хотел совета от всех в этом беспрецедентном кризисе. Он провозгласил эмбарго против воюющих стран, как того требует закон, но он полагал, что теперь можно будет убедить Конгресс отменить этот опрометчиво принятый акт. Он говорил не раз: "Мы не собираемся ввязываться в эту войну". Он сказал это по радио, и Ланни слышал обрывки речи в замке Уикторп. Теперь Ф.Д.Р. добавил: "Не хочу быть Поллианной⁶¹. Что вы думаете?"

Ланни ответил: "Мне понравилось ваше заявление о том, что мы будем нейтральны в действиях, но не должны быть нейтральными в мыслях".

– Мне, конечно, за это досталось. Они говорят, что я отменил политику Вильсона.

– У вас было больше вызовов, чем у Вильсона. Гитлер гораздо более опасный человек, чем кайзер.

"Точно! Между нами, мы должны действовать, считая, что британский флот является оплотом Западного полушария". – Это то, о чем говорил Ланни, со времени его первой встречи с этим великим человеком. Но он был слишком осторожен, чтобы упомянуть об этом. "Мы можем позволить себе подождать", – отважился он. – "Гитлер создаст для нас много причин для недовольства, и все, что вам нужно будет сделать, это указать людям на смысл его действий".

Декларация об эмбарго, опубликованная в тот день, объявила "ограниченную чрезвычайную ситуацию". Президент улыбнулся, рассказывая, как такая ситуация обеспокоила юристов, которые никогда не слышали о точно такой формуле. Он собирался собрать средства для спешного возвращения американцев из Европы и собирался "увеличить вооруженные силы". В уединении своей спальни он добавил: "Могу вас заверить, они станут лучше и больше!" Он рассказал о спорах, которые возникли в вопросе о том, следует ли включить Канаду в эмбарго. Если бы он это сделал, то это повредило бы Канаде. Если бы он этого не сделал, это нанесло бы ущерб чувствам британского правительства. Ф.Д.Р. усмехнулся, когда рассказал, как он позвонил канадскому премьеру, и тот ответил, пусть англичане страдают! Но через пару дней президент передумал и включил Канаду.

III

"В самом деле, губернатор", – запротестовал Ланни, – "я отнимаю у вас много времени от вашего сна".

– Мы не уладили самое главное. Что вы сейчас собираетесь делать?

– Я думал, что если вы меня отпустите, я попытаюсь попасть в британскую армию.

– Не выдумывайте! Откуда это у вас в голове?

– Ну, так я себя чувствую, я хочу что-то делать.

– Но вы для меня что-то делаете!

– Я не понимаю, что я могу сейчас сделать. Я сомневаюсь, что немцы меня впустят, и даже если они это сделают, французы вряд ли позволят мне вернуться из Германии во Францию.

– Ваша работа даже в Британии и Франции будет сейчас гораздо важнее, чем когда-либо. Вы можете поддерживать связь с умиротворителями и узнавать, что предлагают им нацисты. Вы даже можете отправиться в Швейцарию и встретиться там с кем-то из немцев".

– Но я больше не могу отправлять вам сообщения, французские и британские цензоры наверняка остановят их.

– Мы можем посвятить Билла Буллита в тайну, и вы будете направлять отчёты ему.

– Я полностью доверяю Биллу, но очень мало посольству. Его всегда окружают шпионы, есть секретари, телефонные операторы и слуги, а чего ещё нет. В военное время я не могу позволить себе промах.