Жатва Дракона

Американский производитель самолетов и его сын были приглашены на soirée в дом богатой маркизы де Крюссоль, красивой голубоглазой молодой дочери семьи, сделавшей состояние на консервировании сардин, и жены французского аристократа. Ланни, знавшей всё, сказал, что они не должны пропустить это, так как здесь они, вероятно, встретятся с премьером Франции. И они не пропустили и пришли. Эдуард Даладье был человеком из народа, сыном пекаря, начавшим карьеру скромным учителем лицея. В политике он начинал радикальным социалистом, что во Франции означало либерализм и антиклерикализм старой традиции. В настоящее время на шестом десятке он был полноватым, грузным политиком, который узнал, что в общественной жизни своей страны было мало чести и доброй воли. Вместо того, чтобы кричать об égalité, он пытался сохранить свой кабинет, выяснив, как поддержать интересы большого бизнеса Франции. Он был благонамеренным человеком, но благоговеющим только перед богатыми и аристократами и страдающим нерешительностью, общей болезнью в своей стране на данный момент.

У него всё походило на капитана корабля в шторм, гнавший его в сторону скал. Капитан должен знать, что делать, но он не знает, и все от первого помощника до юнги кричат ему в уши. А чьим советом он должен воспользоваться? Даладье выслушал умиротворителей и уехал в Мюнхен и подписал документ Гитлера. Вернувшись домой, он нашел огромную толпу в аэропорту Ле Бурже и ожидал, что его затопчут, но они отнесли его на своих плечах к Триумфальной арке. Он думал, что все успокоится. Но, увы, спустя четыре месяца эти лавры увяли, и каждый оскорблял его. В его кабинете шла война между категоричными, твердолобыми мюнхенцами, и теми, кто хотел ехать на двух лошадях сразу, дружить с Гитлером и сохранить русский альянс, который мог понадобиться позже. Никто не ожидал большой лояльности во французском кабинете, ибо все его члены знали, что это было временным делом, и полдюжины надеялись занять место своего шефа. Так же происходило и в социальной жизни. Лицемерные друзья роились в доме его amie, ели его еду и пили его вино, выбирая случай свергнуть его и вцепиться в его политическую глотку. Вот так это было. А Робби и его сын встретили Бонне, министра иностранных дел, длинноносого с широко раскрытыми глазами, с его прогерманской женой. Эррио с очаровательной молодой актрисой из Комеди-Франсез. И Поля Рейно, министра финансов и неутомимого маленького интригана против Даладье, его начальника. Ланни сообщил, что у Рейно был шанс получить должность премьер-министра, так что было необходимо сделать что-то приятное ему и его amie, мадам де Партес. Нервная, впечатлительная, с глубоко сидящими глазами, она была каждой бочке политической затычкой, реакционеркой и другом всех мюнхенцев. Робби лучше поладил с ней, говоря, не то, чтобы он хотел бы помочь la patrie, а что он пытается заработать деньги как предприниматель, и что он не забудет наградить тех, кто ему помогал.

Но у этой роли также были недостатки. Франция была бедной, а ее налогоплательщики выполняли свои обязанности с большой неохотой, по отзывам всех политиков, которые должны были так говорить в целях сохранения своих политических жизней. Действительно это было сомнительным делом, чтобы тратить большие суммы за рубежом, предоставляя работу жителям в Коннектикуте, которую работники во Франции были в состоянии и готовы выполнять. А спешка при покупке самолетов была признанием, что кто-то проявил небрежность. А кто хотел взять на себя это бремя? На приемах и ужинах с посетителями из-за рубежа все будут вежливы, но будет большой процент желающих, чтобы они вернулись туда, откуда они прибыли, или прямо к чёрту.

Такая обстановка требовала понимания и такта, и в ней Робби была необходима неустанная помощь своего сына. Ланни, похоже, кроме этого было нечего делать, и он был настолько полезным, что Робби настоял на оплате его счетов компанией. Ланни знал большинство вовлеченных личностей. А если он не знал, то умел это выяснить. Он внимательно слушал все, что было сказано, и если задавал вопросы, то только для того, чтобы помочь Робби разобраться до конца в каком-то важном деле. Только изредка, когда отец был поглощен техническими вопросами, планами и спецификациями и ценами, Ланни запирался в своей комнате и ничего не говорил о том, что там делает. В Вашингтон Большому боссу будет напечатан и отправлен ещё один доклад.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Предвестники нависшей угрозы

¹³

I