Жаворонки ночью не поют

Зойка шла, напряжённо глядя перед собой. С обеих сторон дороги всё чаще попадались убитые лошади, искорёженные взрывами телеги, машины. Попадались и мёртвые люди. Зойка впервые видела трупы после бомбёжки. И хотя их было немного, становилось как-то жутко. Ребята, тоже не видевшие прежде убитых так близко, зашептались, подталкивая друг друга. «Незачем им смотреть на это, – подумала Зойка, – надо прибавить шагу».

– Быстрее, быстрее! – скомандовала она.

Колонна колыхнулась в последнем усилии, но тут же сникла – ребята с трудом передвигали ноги. Все были измучены, истомлены жарой, всем хотелось пить.

– Я не пойду дальше.

Что такое? Кажется, Нина? Вот и надейся на неё! Ей самой нянька нужна.

– В чём дело?

Зойка остановила колонну, подошла к Нине, которая, как всегда, была замыкающей.

– Я не могу больше, – Нина выпятила потрескавшиеся губы, – я сейчас упаду.

Она действительно была бледна. Казалось, что и в самом деле вот-вот свалится на землю. Укрыться от солнца негде, стоять – невозможно. Но другие страдают не меньше! Идти. Только идти вперёд, другого выхода нет. И Зойка уперлась в Нину безжалостным взглядом:

– Ты должна идти. Я прошу тебя. Ну, давай, давай.

Зойка слегка подтолкнула Нину, но та, сделав шаг, вдруг опустилась на край дороги и капризно сказала:

– Не могу я…

И Зойку прорвало:

– Посмотри на детей! Они чуть не вдвое меньше тебя, а идут! Не смей ныть! Становись в колонну! Костя, ты иди замыкающим, так надёжнее будет. Подумаешь, принцесса на горошине! Разнылась тут. Как будто мне легче с раненой ногой. Мне бы сейчас лежать, а я иду с вами!

Зойка впервые кричала. Зло, испуганно. И вдруг – как озарение – простые и четкие мысли: за что, за что ей эти муки? Зачем ей эти дети? Кто они ей такие? Почему она должна плестись с ними по этой страшной пустыне? Все бросили их, а она сама обрекла себя на мучения вместе с ними.

– А чего ты раскричалась? Подумаешь, начальница! Кто ты такая? Без году неделя в детдоме, а командует!

Нина дерзила тоже зло и беспардонно. Откуда у неё и силы взялись.

– Прекрати! – не своим голосом закричала Зойка. – А то вот…вот брошу всех!

– Зоя Дмитриевна, не надо, не уходите. А ты, Нинка, замолчи! Вставай, Нина. Зоя Дмитриевна, она больше не будет.

Дети толпились вокруг Зойки и смотрели на неё испуганными глазёнками: ну, как и в самом деле бросит? Зойка сурово сжала губы. Перед её глазами тянулась раскалённая зноем, изрытая разрывами дорога. Она оглянулась: кусты, под которыми они лежали во время бомбёжки, ещё маячили сзади. Да они почти не сдвинулись с места! Это только казалось, что идут мучительно долго, а на самом деле не одолели и нескольких десятков метров.

– Пошли! – Зойка махнула рукой вперёд.

Все молча и поспешно двинулись дальше. Нина стала в колонну, шла, насупившись и ни на кого не глядя. Зойка тоже молчала, ей было стыдно за свой срыв. «Нельзя так, – мысленно упрекала она себя, – надо сдерживаться. Дети ни в чём не виноваты».

Зойка обернулась на ходу: ей послышался плач. Она быстрым взглядом пробежала по лицам: чёрные от пыли, изнурённые ходьбой и жарой, а слёз как будто не видно. И всё-таки кто-то плачет! Откуда несутся эти горестные всхлипывания? Не от того ли «газика», что стоит впереди в нескольких метрах от дороги? Когда они почти поравнялись с ним, Зойка остановила колонну:

– Тише! Вы слышите?

– Кто-то плачет, – сказала Люда.

Теперь Зойка ясно различала, что плач действительно доносился от «газика». Он то стихал, то вновь усиливался, переходя в один длинный звук: и-и-и-и-и… Так умеют плакать только дети.

– Стойте здесь! Я сейчас! – сказала Зойка и побежала к машине.

У неё сильно колотилось сердце: ещё один ребенок на этой ужасной дороге! Она обошла брошенный «газик». С той стороны, куда падала небольшая тень от машины, прижавшись лбом к колесу, сидела…Таня! Рядом лежало её пальто и стояли две бутылки с водой. Одна, впрочем, уже была на треть опустошена.

– Таня! Танечка! Танюшка!

Зойка схватила девочку на руки, целовала её мокрые щёки, а у самой тоже текли слёзы.

– Зоя Дмитриев…на, – девочка больше ничего не могла выговорить и зарыдала ещё сильнее.

– Танечка! Нашлась! – счастливая Зойка прижимала к себе девочку. – Как ты сюда попала?

– Я пальто уронила. А машина проехала. Я побоялась, что пальто испортится. И побежала за ним. А ещё вижу: две бутылки с водой, я их тоже схватила. А тут ка-а-ак бабахнет! Я испугалась и побежала к кустам. А там – никого. Я побежала дальше, и всё бежала, бежала… Вас искала, боялась потеряться. Но никого не было, только лошади убитые. Потом машину увидела. Там тоже никого. Я заплакала.

– Ах, ты, маленькая! Не в ту сторону побежала, вот и перепутала. Ну, пойдём, тебя ребята ждут.

Когда их увидели в колонне, то все закричали:

– Таня нашлась! Таня, иди скорее! Таня!

Дети, которые только что были готовы упасть от усталости, смеялись и чуть не прыгали от радости, каждому хотелось дотронуться до Тани рукой, словно для того, чтобы удостовериться, что это действительно она, живая и невредимая.

– А Таня с подарком! – Зойка высоко подняла бутылки с водой.