Жаворонки ночью не поют

– Э! У нас все дети раньше играют и пляшут, а потом уже учатся говорить! – довольно засмеялась женщина и добавила категорично: – Лучше нашего аула на всём свете нету!

Зойка улыбнулась, а женщина неожиданно предложила:

– Оставайся у нас. Куда тебе идти? Вон нога больная. Живи здесь, помощницей мне станешь.

– Но дети… – начала было растерявшаяся Зойка.

– Враги сюда не дойдут! – опять категорично изрекла женщина. – Не бойся, оставайся.

Зойку чем-то притягивал этот аул: то ли ощущением давно забытой радости, то ли покоем, то ли добросердечностью людей. Искушение было так велико! Вот остаться бы здесь и дождаться, пока освободят от немцев их город. Сейчас ей тоже казалось, что они сюда ни за что не дойдут. Но ведь женщина предлагает остаться только ей. А как же дети? И она спросила:

– А дети?

– Это же не твои дети, – ответила женщина. – Отведём их в город, сдадим куда-нибудь.

– Как… сдадим? – ужаснулась Зойка – Кому?

– Э-э-э, кому, кому… Начальству!

Вчера, когда Зойка кричала на Нину, вся эта ребячья орда на какие-то мгновения действительно показалась ей обузой, которую она взвалила на себя по глупости. Но то были мгновения, за которые её вечно будет жечь стыд. Сейчас мысль о том, чтобы оставить детей, кому-то там «сдать», казалась ей просто чудовищной. И она поспешно ответила:

– Нет, нет! Я их никому не отдам! Я должна довести их до места.

– Э, как знаешь, – сказала женщина и крикнула что-то сыновьям на своём языке.

Исмаил и Абрек кинулись в саклю и скоро вынесли сыр, кукурузу, помидоры. Продукты несли со всех сторон.

– Идите в Махачкалу, – советовала женщина. – Там на поезд сядете.