Жаворонок Теклы (СИ)

Девушка тепло улыбнулась: ей было приятно, что Даниэль так чутко отнесся к происходящему в ее душе. Конечно, Оля не забыла и не разлюбила Айвара, однако сознавала, что чем раньше она привыкнет думать о нем как о прекрасном, но неприкосновенном сне и фантоме, тем будет лучше для всех, в том числе и для него. Зная Айвара, она боялась, что он еще и будет тяготиться чувством вины за ее одиночество. А что могло помочь женщине скорее, чем благоустройство семейного гнезда, домашний уют и забота, которая не оставляет времени для бесполезных самокопаний?

После того, как Даниэль вроде бы обозначил серьезность своих намерений, она наконец решилась перейти к близким отношениям. Это выглядело красиво и как-то очень скромно — Даниэль не испортил деликатной атмосферы ни одним неосторожным словом, неуместной шуткой или призывом «смотреть на все проще». Он даже впервые поймал себя на том, что испытывает не только страсть, но и уважение. Правда, Оле все это не доставило особого удовольствия, как и с ее первым парнем, хотя тот был гораздо более ленивым в интимных делах. Просто она слишком хорошо помнила Айвара — его сильные руки, его нежность, его горячее тело, африканские непристойности и слова «Если хочешь, я перестану дышать», которых ей, конечно, не сказал бы никакой другой мужчина.

Оля все так же с благодарностью принимала галантность Даниэля, затейливые подарки и нежные прозвища, хотя они, пожалуй, были чересчур высокопарными. Но пусть так, лишь бы не «беляночка». И конечно, не с такими чувствами она когда-то мечтала выйти замуж. Однако в семье Оли тоже считалось, что брак и дети — нечто настолько обязательное для взрослого человека, что об этом странно рассуждать, причем это касается и мужчин, и женщин. Просто ее родители толковали об этом гораздо проще и честнее, чем Андрей Петрович Ли, и воспитывали дочь без излишней строгости, считая, что чистота до брака — это, конечно, хорошо, но где найти парня, который будет ждать? В условиях конкуренции за работающих женихов без вредных привычек это казалось им непозволительной роскошью, и они даже поощряли общение Оли с парнями из «хорошего круга». Отец и мать считали неприемлемыми две вещи: сожительство и рождение ребенка вне брака, поэтому про контрацепцию Оле все объяснили вовремя.

И неизвестно, чем бы кончилась эта история, если бы у Даниэля не было еще одного интереса, который к данному моменту перерос в идею и страсть, не менее сильную, чем влюбленность в Олю. Это была мечта об отъезде за рубеж.

Такую мысль Даниэль лелеял не один день и даже год, считая, что привязанность к месту рождения — это по меньшей мере глупо, когда во всем мире открыты социальные и культурные границы. Он не мог спокойно читать новости о том, как очередные «селебрити» летят в Майами, на Мальдивы или Лазурный Берег как на дачу, хоть в летний отпуск, хоть в новогодние праздники, подальше от холода, слякоти и серых улиц России, подсвечиваемых только телеэкранами. Ведь у большинства из них не было ровно никаких талантов, они просто умели торговать лицом и сходиться с нужными клиентами и покровителями, зарабатывали за корпоратив больше, чем средний россиянин — за год, и могли позволить себе что угодно.

И ладно бы речь шла только о свободе передвижения и дорогих игрушках, которыми эти люди не стеснялись хвалиться в СМИ, но в России привилегированному классу прощалось гораздо большее. Социальное расслоение, на взгляд Даниэля, достигло на его родине неприличных масштабов, и он не хотел с этим мириться, как и с отвратительным бизнес-климатом, полным недоверием к органам правопорядка, взятками и гнилым обслуживанием на всех уровнях, от торговли до медицины.

В это время молодой человек нацелился делать карьеру в так называемом ивент-бизнесе и когда-нибудь основать собственное агентство. Но видя, что государство упорно продавливает свои идеи даже в самую безобидную развлекательную сферу и рубит любые зачатки новизны и самостоятельности, он все более отчаивался.

А больше всего Даниэля угнетало то, что его знакомые, особенно люди постарше, охотно выбирали путь молчаливого согласия и смирения и до сих пор считали жизнь трудом с четко прописанными обязанностями и туманным вознаграждением. Несколько примеров он наблюдал как раз недавно, что подтолкнуло его к решению поменять жизнь. Этому и раньше ничто не препятствовало: Даниэль был молод, здоров, не обременен семьей и детьми, мать еще не успела состариться и стать немощной. Хорошее образование в сфере предпринимательства и туризма, опыт и амбиции тоже имелись в его активе.

Однако по-настоящему яростный протест в нем вызвали разговоры со старшими, которые решительно не одобряли планов молодого человека. Он еще мог понять мать, которой было страшно оставаться одной, но еще больше не хотелось покидать родину и стать за рубежом обузой для сына. А посторонние люди просто страдали кликушеством об отсутствии чести, совести и патриотизма у изнеженной, не знавшей трудных годов молодежи.