Жажда

Джим подошел к шкафу и обнаружил свои ботинки, стоящими на полу, а также полиэтиленовый пакет, скрепленный печатью больницы Святого Франциска. Он засунул голые ступни в «Тимберленды», и вытащил из мешка свою куртку, прикрывая ею проклятую футболку. В кошельке, который все еще лежал во внутреннем кармане, он просмотрел все отделения. Все было на месте. Его фальшивые водительские права, его фальшивая карточка соцзащиты, платежная карта VISA, привязанная к счету в банке «Evergreen». О, и семь долларов сдачи с купленного им сэндвича с индейкой, кофе и колы этим утром.

Прежде, чем жизнь покатилась под хренов откос.

– Какова вероятность, что кто-нибудь из вас приехал не на мотоцикле? – спросил он соседей по комнате. – Меня нужно подбросить назад, на стройку за грузовиком.

Хотя, чтобы выбраться отсюда, он запрыгнул бы и на Харлей при необходимости.

Эдриан ухмыльнулся и запустил руку в свои шикарные волосы.

– Пригнал свою тачку. Решил, что тебе понадобиться транспорт.

– В данный момент я соглашусь и на цирковую машину.

– Верь в меня, парень.

Втроем они вышли, и когда проходили мимо поста медперсонала, никто не встал на их пути, хотя медсестры отвлеклись от своих дел, начав пялиться.

Путь от Святого Франциска до строящегося храма ДиПьетро занял двадцать минут в Эксплорере Эдриана, и всю дорогу играл AC/DC⁴. И все бы хорошо, если бы парень не распевал каждое слово каждой песни. Ему никогда не стать «Американским идолом»: у засранца не просто отсутствовал музыкальный слух, у него был ритм белого и энтузиазма через край.

Когда Эдди уставился в окно, словно каменный, Джим прибавил звука, надеясь заглушить вопли раненого барсука за рулем.

Когда они, наконец, свернули на подъездную дорожку ДиПьетро, солнце уже село, свет исчезал с неба, пни и выбоины отбрасывали острые тени из-за угла освещения. Разработанная земля выглядела абсолютно безжизненной, непривлекательной и плохо контрастировала с нетронутым противоположным берегом. Хотя ДиПьетро, без сомнений, снова засадит это место различной зеленью.

Он был определенно из тех, кто стремился иметь только лучшее.

Когда они подъехали к дому, на парковке остался лишь грузовик Джима, и он был готов выскочить к нему даже прежде, чем Эксплорер остановился.

– Спасибо, что подбросил, – прокричал Джим.

– Чего? – Эдриан потянулся и полностью выключил звук. – Что ты сказал?

От акустического вакуума, словно церковные колокола зазвенели в ушах Джима, и он поборол потребность вытрясти эту вибрацию из черепа, долбанувшись лбом о приборную панель.

– Я сказал, спасибо, что подвез.

– Без проблем. – Эдриан кивнул на Ф-150. – Ты в состоянии сесть за руль?

– Ага.

Выйдя из машины, он стукнулся костяшками с Эдди, потом направился к своему грузовику. В это время его правая рука потянулась к карману футболки, которую ему предоставила больница. Мальборо нет. Черт возьми. Но, блин, будто гвозди в крышку гроба стали бы частью подарка при выписке из Святого Франциска?

Пока Эдриан и Эдди ждали его, он вложил в бессигаретную руку ключи и открыл свой…

Быстрое движение привлекло его внимание.

Джим взглянул вниз на собаку, с которой разделил свой обед: она, хромая, выбралась из-под трансмиссии.

– О… нет. – Джим покачал головой. – Слушай, я же сказал тебе…

Раздался звук опускаемого стекла, а потом голос Эдриана:

– Ты ему нравишься.

Дворняжка села, свернувшись, и уставилась на Джима.

Черт.

– Индейка, которую я дал тебе, была отвратной. Ты должен это понимать.

– Если ты голоден, то все покажется вкусным, – встрял Эдриан.

Джим оглянулся через плечо.

– Ты почему еще здесь? Без обид.

Эдриан рассмеялся.

– Без обид. До встречи.

Эксплорер перешел на задний ход, шины заскрипели по промерзшей земле, сверкнули фары, осветив наполовину построенный дом, потом очищенную землю и реку. Когда освещение исчезло с дорожки, а глаза Джима привыкли к темноте, особняк предстал зубчатым монстром: законченный первый этаж представлял его брюхо, незаконченный второй образовывал шипастую голову, разбросанные кучи сложенных кустарников и бревен – кости его жертв. Его появление поглотило полуостров, и чем больше он набирался сил, тем больше он господствовал над ландшафтом.

Боже… его можно будет увидеть за мили во всех направлениях, с суши, воды или воздуха. Это был настоящий храм жадности, памятник всему, что ДиПьетро достиг в своей жизни… Джим был готов поспорить, что парень вышел с низов. Люди с деньгами наследуют старые дома размером с этот; они не строят их сами.

Черт, будет трудно заставить ДиПьетро свернуть с этой дорожки. Очень. И угроза вечных мук не покажется ему достаточной мотивацией. Такие парни не верят в жизнь после смерти. Ни в коем, мать его, случае.

Когда холодный ветер прокатился по территории, Джим опустил взгляд на собаку.

Казалось, дворняжка ждала приглашения. И приготовилась высиживать его всю вечность.

– Моя квартира – та еще дыра, – сказал Джим, когда они уставились друг на друга. – Того же уровня, что и сэндвич. Поедешь со мной, не жди роскоши.

Пес ударил лапой по воздуху, будто крыша и четыре стены – все, что он искал.

– Уверен в этом?